Бывшие. Запрети мне тебя любить
Ставлю греться чайник, а Костя устраивается на диване в гостиной, принимаясь за чтение какой-то местной газеты. Следующие минуты проходят в обоюдном молчании. Потом я вспоминаю, что в бардачке моей машины до сих пор должен лежать бумажный пакет с пометкой из красной полосы, который велел отдать мне федеральный судья. Чуть не забыла о нём.
Выхожу обратно на улицу, прихватив с собой дозу никотина. И остаюсь там довольно долгое время, разглядывая содержимое документов восьмилетней давности, попутно выкурив не одну сигарету. Выводы, которые складываются при прочтении информации — не самые лучшие. Странные. И заставляющие задуматься. О многом.
Заявление от потерпевшей, которое я толком не рассмотрела поначалу, подписано Еленой Наумовой, хоть и написано не её почерком. Но приписка “с моих слов записано верно” стоит. Нет никаких оснований сомневаться. Сама бумага датирована тем числом, вскоре после которого «моя дорогая подружка» охотно сообщает мне о том, что переспала с Артёмом в первый раз. И, если учесть имеющийся там же факт медицинского освидетельствования, в котором помимо нанесённых телесных повреждений зафиксировано неоднократное свершение полового акта…
Дерьмо какое-то!
Полнейшее!!!
Всплывший в памяти образ наручников, которыми Артём пристёгивал меня не так давно в той же самой комнате, моментально навязывает соответствующие мысли. А если принять во внимание другие предметы, которые имеются в том шкафу спальни Рупасова, где всё, как оказывается, происходило с нами обеими. Удивительно, как вообще случившееся классифицировали по сто одиннадцатой. Тут же явно напрашивается другое. Хуже. Тяжёлое. Противное. Мерзкое.
— Ты чего тут застряла?
Тихий голос Кости вынуждает вздрогнуть.
Вот уже дважды за вечер он умудряется подойти ко мне незаметно.
— М-мм… — не могу найтись с вразумительным ответом.
В полнейшей растерянности смотрю на документы в своих руках, ведь в голове до сих пор не укладывается прочитанное.
— Ах вот оно что, — неприязненно морщится мужчина. — Только сейчас прочитала что ли?
Не удивляюсь тому, что он сам тоже в курсе содержимого, при том, очевидно, давно.
— Да, — отзываюсь глухо.
Достаю из кармана пиджака почти пустую пачку и беру ещё одну сигарету.
— Не многовато ли за один раз? — вяло улыбается Костя.
Мужчина бросает многозначительный взгляд в сторону остатков не так давно употреблённых мною порций никотина. Я же поднимаю лицо к тёмному небу, вдыхая тяжёлый дым. И думаю о том, что в какой-то мере он прав.
— Да уж, многовато, — озвучиваю своё согласие вслух.
Вот только к сигаретам это не имеет никакого отношения.
А всё потому, что теперь я точно знаю: Артём меня обманул!
Ведь говорил, что не трогал её!
И я, тупая идиотка, поверила!
А он…
Ненавижу!
Как же я ненавижу его и то, что он с нами сделал!
Мысли кружат в сознании и переплетаются между собой, напоминая сплошной хаос. Затягиваюсь сигаретой повторно как можно глубже, чувствуя, как смертельный яд проникает не только в лёгкие. Моя кровь насквозь пропитана и отравлена уже давно. Кое-чем другим, гораздо крепче и губительнее. И это убьёт меня быстрее, нежели никотин. Давнее ощущение предательства, разъедающее душу на протяжении последних лет, заполоняет изнутри слишком быстро и безвозвратно, чтобы было возможным сдержать или заглушить это ненавистное чувство. Я сама тоже не могу остановиться.
— Скоро вернусь, — проговариваю сухо и иду к своей машине.
Позади слышится скептический хмык.
— Хорошо бы, — доносится мне в спину.
Не оборачиваюсь. Почти дохожу до машины, когда будто на невидимую стену натыкаюсь. В разуме предательски копошится ещё кое-что, не дающее покоя. Из лёгких будто весь воздух вышибает, а сознание словно мозаику из разрозненных кусочков прошлой и настоящей реальности складывает.
Выводы даже делать не надо.
Они сами собой напрашиваются.
— Твой брат и правда считает, что Артём… — проговариваю приглушённо и вынужденно умолкаю, проглатывая вставший в горле ком, последующее добавляю всё также тихо: — Что тот, кто совершил те двенадцать убийств… Он?
Никак иначе я и объяснить не могу содержимое бумаг в своих руках, которые уж слишком прекрасно вяжутся и дополняют всё происходящее вокруг меня с того момента, как оказываюсь в родном городе по воле Агеева спустя долгих восемь лет.
— То есть тебя саму такое обилие совпадений не смущает? — интересуется встречно Костя с ядовитой ухмылкой.
Если бы я и знала правильный ответ, всё равно вслух не произнесла бы.
— Я тебе вопрос задала, — реагирую грубо. — Да или нет?
На добрую минуту повисает гнетущая тишина. И мне уже начинает казаться, что она вполне может заменить согласие тому, чего я жду.
Но…
— У Артёма Рупасова есть алиби на момент похищения и истязания девушек, если ты об этом, — мрачно отзывается Костя. — У обоих братьев Рупасовых. Так что, сама понимаешь. Без вариантов особо.
