Выбор

— Тебя? Ревную? Пфф! – цокаю языком и отворачиваюсь, чтобы он не заметил багровеющего лица.

Врать я не очень умею. И да, блин. Я ревную.

Он снова притягивает и заставляет смотреть на себя.

Несколько секунд изучаем лица друг друга, не прерывая зрительного контакта, а потом неожиданно Максим облизывает мой нос! Как пес!

Черт!

Я отшатываюсь и гляжу на него, не веря в то, что он реально это сделал — облизал мне нос!

Его наглые губы улыбаются.

А я… Я начинаю хохотать так, что бродящие по соседству голуби взмывают вверх.

Как у него так получается?! Я даже пообижаться долго не могу!

— Девушка, говорят, вы делаете отменный кофе?! – дьявольские ямочки игриво подмигивают, и их хозяин вальяжно забрасывает руку мне на плечо.

— Верно говорят. Отменный растворимый БАНОЧНЫЙ кофе! – подыгрываю ему.

Лицо Максима искажается такой гримасой, будто его сейчас стошнит, а я смеюсь еще громче.

На самом деле я до сих пор не научилась пользоваться адовой машиной. Каждое утро я нежно протираю поверхность глянцевого монстра, нахваливаю и стряхиваю невидимые пылинки с него, а потом со спокойной душой делаю себе растворимый дешевый кофе!

***

Смотрю на огромную эмалированную миску клубники, привезенную Максимом, и соображаю, что с ней делать.

Бессонная ночь мне гарантирована.

Плохо, что мама далеко, уж она-то быстро с ней справилась: и варенье наварила, и компот накрутила, и пироги испекла.

Вообще, с появлением Максима в нашем доме старичок-холодильник не справляется. Он отродясь не видел столько продуктов. Максим каждый день балует нас чем-нибудь вкусным и полезным.

— Я завтра лечу в Москву, — под хрипящий шум кофемашины неожиданно произносит Макс.

Пенная губка замирает в руке, и я пытаюсь переварить услышанное.

Летит в Москву.

Интересно, мы в тех отношениях, когда я имею право спросить «зачем»? Или это будет выглядеть навязчиво и неуместно?

— В командировку. Вместо отца, — продолжает Максим, избавляя меня от мучений.

Выдыхаю, но в голове рождается новый вопрос, который заставляет меня нервничать — «когда он вернется?».

— В четверг вернусь. Потерпишь?

Кажется, я говорила, что Филатов умеет читать мои мысли. И с этим я уже смирилась.

Максим обвивает талию и утыкается носом в затылок, глубоко вдыхая мой запах. Я заметила, что зарываться носом в мои волосы ему доставляет огромное удовольствие.

Прикрываю глаза и утопаю в этой нежности. По телу пробегает орда мурашек, низ живота наполняется приятным теплом, и я невольно поджимаю пальчики на ногах.

Ну как тут можно потерпеть?

Я же совершенно зависима от него.

Вернется только в четверг, а сегодня понедельник. Это значит — мы потеряем нашу среду. День, когда я освобождаюсь пораньше, и мы неистово любим друг друга, пока Никитка в саду. Всего два дня в неделю, когда я могу беспрепятственно трогать его руками, ласкать каждую клеточку его потрясающего тела, наслаждаться любимым запахом и отдаваться чувствам, а не украдкой зажиматься по углам и целоваться, как подростки в подъезде.

— Конечно, — стараюсь придать своему голосу твердости, но понимаю, что звучит слишком жалко.