Судьбы. Миры вселенной (СИ) - Шмидт Елена

Лилиан, проверявшая, кто как уселся, хмыкнула, посмотрев на пунцовую девушку, и легко взобралась на спину Пирожка. Протяжно крикнула гортанным голосом, и её ящер, подпрыгнув, забил могучими крыльями и достаточно легко для своего веса оторвался от земли, хотя взлетал без обычного разбега.

Олеандра, повторяя за Лилиан, крикнула, хлопнула своего Мальчика, как окрестила ящера, и тот стал взлетать следом за Пирожком.

- Готова? - Шепнул Рей и у Миланды тысячи мурашек пробежали по телу от предвкушения полёта и его голоса, она сглотнула, ставшую вязкой слюну и кивнула, - тогда держись! – и обхватил её рукой.

Еписхоп переступил с ноги на ногу, готовясь взлетать за своими, Рей хлопнул его свободной рукой и что-то гортанно крикнул. «Откуда он знает, что кричать?» - промелькнуло в голове и тут же всё вылетело, потому что еписхоп резко подпрыгнул вверх и взмахнул сильными крыльями. Несколько рывков, и Миланда поняла, о чём говорила Лилиан. Огромный ящер резко набирал высоту, словно проверяя своих седоков, а не слетят ли со спины, и бросился догонять своих собратьев. Пока набирал высоту и скорость, мотало из стороны в сторону, но стоило ящеру выровнять полёт, перестало, и теперь только ветер шумел в ушах и бил в лицо от большой скорости. Миланда наслаждалась полётом, она так соскучилась по небу, и ей хотелось полететь самой, но сейчас не время думать о себе и своих желаниях. Они летели несколько часов, а внизу всё тянулся лес. Однако вскоре местность стала меняться, лес, словно захирел, деревья стали корявыми, много было посохших. Внизу пятнами чернели пересохшие озёра. Темнело, но путники всё так и летели. Миланда молчала, Рей тоже на разговоре не настаивал, когда ночь вовсю вступила в свои права прямо по курсу, наконец, появились очертания гор.

- Отдохнуть не хочешь? – спросил у неё маг, но она только покачала головой.

Ночной полёт завораживал, внизу всё также тянулись невзрачные деревья, да ленты, оставшихся крупных рек блестели дорожками от света ночного спутника. Ночь подходила к концу, и девушка открыла глаза. Она спала, прислонившись к широкой груди Рея, придерживаемая его руками. Когда заснула, даже не заметила.

- Извини, - быстро извинилась она, засмущавшись, ведь не собиралась же спать, а уснула, даже не поняв, как ещё и навалилась на него.

Посмотрела вниз и вздрогнула, эти места были ей знакомы, она, однажды, уже пролетала над ними. Но лес изменился, став, как и всё вокруг, каким-то едва живым. А за ним была пустыня с остовами высохших деревьев, которой здесь никогда не было. Пирожок, вдруг сделав крутой вираж, пошёл на снижение, и Миланда увидела, куда летит Лилиан. Посреди погибшего леса стояла фигурка золотистой девушки из чеширского дуба. Второй ящер последовал за первым. Рей, прижав к себе покрепче Миланду, направил своего тоже вниз. Когда они приземлились, то увидели Лилиан, стоящую перед скульптурой. Рей с Миландой опустились на землю, размять затёкшие ноги, а Олеандра, скатившись по боку Мальчика, побежала к друидке. Лилиан прислонилась к плечу подруги головой и замерла, лишь пару раз вздрогнули плечи от удерживаемых рыданий. Они простояли минут десять и вдруг услышали характерное хлопанье крыльев. Через некоторое время рядом с ними приземлился четвёртый ящер. Рей положил руку на меч, Герберт вскинул арбалет. На спине ящера сидел мужчина, но он не обращал внимания ни на Рея, ни на Герберта. Лицо его было закрыто чёрной маской, а зелёные глаза неотрывно смотрели на Лилиан. Белые как снег волосы были забраны в хвост, атлетическую фигуру обтягивал чёрный костюм, он легко соскочил с еписхопа и направился к друидке. Она выпрямилась и во все глаза смотрела на подходившего. Он остановился перед ней и сдёрнул с лица маску, и только сейчас Миланда увидела, что левая сторона покрыта страшными шрамами от ожогов.

- Андреас, - прошептала Лилиан, - это всё же ты, - она шагнула к нему и протянула руку к его лицу. Он отшатнулся, и рука женщины повисла в воздухе, но потом, закрыв глаза, снова шагнул к ней. Она погладила его изуродованную щёку.

- Андреас, - едва слышно прошептала она, - любимый, почему ты улетел?

Он схватил её руку и припал поцелуем к её ладони, а потом, не выдержав больше ни секунды, рванул её к себе и долгий поцелуй соединил две исстрадавшиеся души. Наконец, он оторвался от её губ.

- Я боялся, что ты оттолкнёшь меня, увидев моё лицо.

- Дурак, - Лилиан гладила его по изуродованной щеке, с нежностью смотря на его лицо, - я люблю твою душу, какая мне разница, что с твоим лицом?

Рей потихоньку разворачивал еписхопа, похлопывая его по шее. Потом забрался наверх, протягивая Миланде руку.

- Им надо побыть вдвоём, - объяснил он девушке, - хотя бы чуть-чуть. Знаешь куда лететь?

-К горам, - произнесла Миланда, садясь впереди него и кивая на горы, - где самые высокие вершины.

Рей крикнул, и ящер, разгоняясь, набрал высоту. Следом взлетели Герберт с Олеандрой.

Глава 25

Через пару часов они подлетали к Сердцу Тритинопсиса и Гристании. Не было вокруг удивительных цветов и деревьев, лишь белый снег покрывал всё толстым слоем. Не переливались золотые нити, спускаясь в чашу источника, они болтались тонкими обрывками вверху, трепеща от порывов ветра. Солнце золотило снег, везде был покой. Рей напряжённо вглядывался в пространство, ожидая с минуты на минуту не прошеных гостей.

- У меня какое-то дурное предчувствие, Миланда. А я за свою жизнь привык доверять инстинктам.

- Но здесь никого, кроме нас нет, да и на снегу были бы следы.

- Да, но предчувствие, есть предчувствие. Оно всегда предупреждает, когда опасность не видна, - твёрдо сказал Рей.

- Рей, сажай ящера, - твёрдо сказала Миланда, впервые за всё время, положа свою руку на его, - нужно активировать источник, иначе все, что мы делали, не имеет смысла.

Рей посадил ящера на склоне и Миланда побежала. Она торопилась, понимая, что каждая минута сейчас играет против неё. Спустившись вниз, рассмотрела, что осталось от источника. Около сотни лепестков в самом центре ещё светились, испуская слабый свет, и тонкие нити шли от них вверх. И Миланда взялась за работу, она связывала и связывала обрывки энергетических линий, что они оборвали с Вередом, подводила их к источнику и закрепляла там. Чем мощнее становился свет, тем быстрее он сам подтягивал оборванные концы и девушке приходилось только подсоединять их к центру. Она соединяла их, вливая свою энергию, торопясь быстрее закончить основную часть. Мелкие паутинки потом сами подтянутся и со временем вольются в общий поток. Ей надо было подсоединить родовые линии демонов, затянув, запутав их в общем клубке энергетического потока так, чтобы никто не посмел больше коснуться Сердца, иначе погибнут все.

Она не обращала больше внимания на то, что творится вокруг, ни на страшную усталость, ни на того гляди закончившийся резерв, это всё стало второстепенным и неважным. И Сердце оживало рядом с ней, вспыхивали новые лепестки, взмывали от них в высоту новые нити, окрашивая всё вокруг золотым пламенем. Уже давно собрались вокруг цветка её сопровождающие и, не отрываясь, затаив дыхание, следили за её работой. Когда Лилиан заметила, что Миланда совсем истощена, три друида встали в круг и запели какую-то старинную песнь, засветились в небе руны, и полилась вглубь цветка на Миланду энергия жизни, подпитывающая девушку.

Наконец, Сердце засияло. Нет, это ещё не был тот цветок, что в её путешествии за грань, но он набирал силу и уже сам подтягивал к себе оборванные нити, образуя купол из них. Миланда выбралась из источника и без сил опустилась на землю.

- Успела, - прошептала она, - Рей, я успела, - счастливая улыбка тронула губы девушки, - они больше не будут воевать, и не тронут Сердце.

А цветок распускался прямо на глазах, и если бы Миланда смотрела, то увидела бы необыкновенно красивого мужчину, идущего по дороге с маленькой девчушкой на руках, и бабушку с тремя внуками, накрывающую обеденный стол в маленьком домике в лесу, и свою родственницу с детьми, что парила сейчас привидением. Но Миланда забылась сном на руках у подхватившего её мага, когда у неё подкосились от усталости ноги, и закрылись глаза.