Стихийный сон
Настоящую цену девушки знают только мужчины.
***
Цена не кусается, товар кусается!
Весь остаток дня мысли возвращались к тому, что я сплю в теплых и нежных объятиях. Даже в прохладном офисе мне было тепло от мысли, что где-то в мире-недоразумении меня обнимают. По губам ползла предательская улыбка, а пальцы мысленно перебирали чужие волосы. Это больше, чем я имела смелость просить у судьбы.
Мне все равно, кто он. Мне все равно, как его зовут на самом деле. Мне не интересно, что у него есть, главное, что он есть.
Если что, съемную квартиру вдвоем тянуть проще. Вдвоем можно и в ипотеку впрячься... Я бы спешила домой, летела бы вприпрыжку, зная, что ... Стоп! А вдруг у него кто-то есть? Вдруг он меня обманывает?
На глаза чуть не навернулись слезы, сердце заметалось в груди. Тогда я буду просто обнимать его. А он просто будет обнимать. Мне этого будет достаточно. Я буду жить этим сном.
Из битком набитого шкафа плохих воспоминаний о прошлых отношениях, который я стараюсь не ворошить без надобности, выползла жирная моль насущного вопроса: «Как же тебя, Еська, тогда угораздило? У тебя розовые очки периодически запотевают. Или ты ведешься на любую нежность?».
Вот как объяснить, что всю жизнь я зябну от невидимого холода, грея себя воспоминаниями, развожу костры мечты и думаю о том, как согреть хотя бы руки, чтобы они не опускались.
- Сегодня не получилось, - вздохнула я в трубку, когда мне позвонили в сто первый раз. Я набрала Карлсона, пытаясь найти в нем остатки совести, но директор осудил и остудил мой благородный порыв, намекнув на то, что мы как одна команда должны держаться вместе.
Это в моих интересах. Тем более что предоплата с нашей свинской стороны имела место быть. Мое осуждающее сопение не рассматривалось как аргумент.
Был порыв позвонить и честно сказать, что оплаты не будет, но меня остановило то, что сдадут. С потрохами. Представляю, как мне икнется, когда прозвучит фраза: «А ваша сотрудница сказала, что вы платить не собираетесь!».
Сойдутся стрелки, и пробьет мой звездный час. Нет. Надо хотя бы намекнуть. Я сглотнула и набрала номер. На часах было десять минут седьмого. Трубку никто не брал. Рабочий день закончился. День прошел, а у меня осталось такое чувство, словно я откликнулась по объявлению: «Требуется секретарь. Работа от звонка до звонка».
Автобус задерживался, а я, сжимая маминого зайчика на ключах, мечтала о том моменте, когда... проснусь. Один нежный поцелуй, одно нежное прикосновение, один мечтательный взгляд превратил надоедливый кошмар в лучший сон на свете.
И теперь мне куда приятней думать о том, что автобус, подъезжающий к замерзшей остановке, мигающий светофор, десятки людей, переходящих дорогу, тлеющий окурок, брошенный мне под ноги каким-то проходящим мужиком, неоновая подсветка витрин и вывесок, тетка, которая озирается по сторонам, застыв над зеброй с мыслью: «Успею-не успею», - все это - сон.
А живу я мерзком городе Кадингере, который кажется уже не настолько отвратительным, пока мои руки согревают другие руки. Большие и теплые.
Подъехал переполненный автобус, идущий в центр города. Двери гостеприимно распахнулись. Какой-то парень расчищал дорогу для своей девушки, мать подсаживала ребенка, а старуха, кряхтя, втаскивала тележку на заднюю площадку.
Особо шустрые успели занять сидячие места, кому-то удалось забиться в уголок, а остальным ничего не оставалось делать, кроме как стоять в битком набитом проходе.
Парню с рюкзаком не хватило места, и он разочарованно отступил. Зато девушка с красной лакированной сумкой оказалась куда проворнее. И пусть ее сумку слегка защемило дверью, но она едет, а парень с рюкзаком стоит и ждет, с надеждой глядя вдаль.
А вот и мой автобус. Теплое течение выходящих смешивалось с холодным течением входящих. Холодная волна внесла меня в салон, заставив забиться в уголок вместе со своим портфелем. В такие моменты я всегда думаю, а не лишняя ли я? Возможно, стоило подождать другой? Вдруг он будет не таким полным?
Автобус лучше, чем жизнь. Ты всегда знаешь, куда он катится, правда, никогда не знаешь, на какой остановке сойдет тот или иной человек. Я поймала себя на мысли, что больше всего на свете боюсь, если мой «случайный попутчик» сойдет раньше меня.
Возможно, после того, как нам удастся вырваться из порочного круга, мы обменяемся контактами и разойдемся в разные стороны. Феникс скажет что-то вроде: «Ты не теряйся! Пиши, звони... ». Когда один человек говорит другому: «Ты не теряйся», - он имеет в виду, что искать тебя никто не будет.
- Эй, передай кондуктору! - повелительное наклонение женского пола тыкало мне в плечо мелочью. Легким движением по принуждению я стала посредником между кондуктором и «повелительным наклонением». Проверив честность сделки «деньги-билет», я оплатила свой проезд, протягивая мелочь в замерзшем кулачке.
- Девушка, передайте за проезд, пожалуйста! - попросил меня голос какого-то мужчины, и мне через плечо протянуло мятую купюру. И пока я ссыпала сдачу и билет в чужую руку, услышав: «Спасибо», - мне стало понятно, чем любимый отличается от любимца. Любимый говорит «спасибо». Любимец искренне не понимает, за что благодарить. Ему весь мир и так обязан.
А ведь я никогда не благодарила Феникса! Ни за то, что он вытащил меня из аптечного рабства, спас жизнь в круге, заботился обо мне, переживал за меня. Я скажу ему спасибо. Обязательно скажу. Да, зайчик? Как ты думаешь, стоит ему сказать спасибо? Думаю, что стоит! Ты ведь мамин зайчик? Мамин... Ты плохого не посоветуешь.
