Соломон. Забытая нежность
Аня
На все выходные мы поехали к родителям Игоря. Остались там с ночёвкой. И я случайно стала свидетелем разговора между Игорем и его отцом. Ещё на отдыхе я почувствовала, что между мужчинами напряженные отношения. Но почему так – не понимала. Возможно, я не знала многих нюансов и подробностей их семейной жизни, но молча наблюдала за всем и делала определённые выводы, надеясь, что со временем их отношения все же потеплеют.
Поздней ночью, после ласк и горячих прикосновений Игоря, он поцеловал меня в висок и сказал, что хочет пить, и ему нужна передышка. Попросил не скучать и пошёл вниз. Я не собиралась идти за ним, лишь хотела прикрыть дверь, чтобы побыть в темноте. Но услышала тихий голос мужчин:
– Игорь, – отец остановил сына.
– Ты не спишь? – удивленным голосом спросил Игорь.
Не думала, что кто-то кроме нас не спит в такой поздний час. Мы и так вели себя очень тихо, я научилась сдерживать свои звуки и стоны.
– Нет, не спится.
– Посидишь со мной минуту? – услышала шум выдвигаемого стула.
Вышла из комнаты и присела на ступеньке. Понимала, что поступаю плохо, что подслушивать стыдно, но ничего не могла с этим поделать. Потому что меня не покидало ощущение, что разговор пойдёт обо мне. О нас с Игорем. И, возможно, я приоткрою завесу холодных отношений между отцом и сыном?
– Ты видно заигрался, сынок.
– Пап, – наверняка Игорь сморщил лицо. Он всегда так интересно и смешно хмурился.
– Нет, я не осуждаю тебя, но я не верю тебе и в твои чувства не верю, я боюсь, что ты поломаешь жизнь девочке. Ты видел, как она светится? Да что там, конечно, все ты видишь. Но и я вижу со стороны не меньше. Мать бы сейчас заткнула мне рот, видя, как ты счастлив. И я тоже в глубине души хочу верить, что так оно и есть. Но сам-то ты не обманываешь себя? Ты думал, что будет с этой девочкой потом? А с Машей?
– Отец! – строго произнес Игорь, и я снова услышала, как задвигались стулья. Точнее один стул. И тоже приподнялась, в случае если разговор между мужчинами окончен, тоже следовало уйти в комнату и сделать вид, что ничего не слышала. – Ладно, Игорь, твоё дело. Только глупостей не наделай. То, что ты к ней чувствуешь, в итоге либо слетит, как налет и отбросит тебя ещё ниже вниз, либо и вправду вернёт тебя к жизни. Я видел тебя после...
– Отец! – Игорь повысил голос.
– И достучаться пытался! Да, оттепель налицо. Но как надолго?
– Надолго!
Сердце в груди сжалось от боли.
Услышав шаги, я поторопилась скрыться в комнате. В висках стучало и… мне так хотелось верить словам Игоря. Чтобы эта связь между нами, и все чувства действительно оказались не налетом, который легко устранить, потому что.... Потому что я не знаю, как справлюсь с болью, если Игорь очнется и придет в себя, скажет мне, что все это большая ошибка, а раны в его сердце несовместимы ни с одной женщиной. Почему-то чем дальше, тем отчетливее я начинала понимать, что теряю себя и растворяюсь в человеке, который до конца мне не открылся. Временами я чувствовала его замкнутость. Но, тем не менее, не теряла надежд обрести свое счастье и гармонию с этим человеком. И если он делал такие встречные шаги, это ведь о чем-то говорило?
Игорь бесшумно вошёл в комнату, матрас прогнулся под тяжестью его тела. Он слабо коснулся губами моего виска.
– Ты спишь? – услышала я его ровный голос.
– Почти, – повернулась и вжалась в его грудь.
Хотелось просто быть рядом с ним. Пусть даже внутри него по-прежнему жили сомнения, и он никак их не показывал. Выводила линии на его груди и думала о том, что готова занимать вторые позиции в его душе и сердце. Но только пусть рядом будет и не замыкается.
– Ты слышала слова отца? – спросил Игорь, и я замерла.
Отстранилась от него и села в кровати. Поглядела в бледное лицо и кивнула.
Игорь плотно сжал челюсти и тяжело вздохнул. Я никогда не спрашивала у него о Наташе и Асе, что случилось с ними и как они погибли. Просто чувствовала, что это закрытая тема для обсуждений и не собиралась переступать границы дозволенного. Боялась сделать Игорю больно этими расспросами и причинить новые муки. В душе каждого человека есть скрытые уголки, которые лучше не давать никому увидеть. Игорь не говорил о прошлом, но я знала, чувствовала, что эта тема очень для него животрепещущая и тяжелая.
– Я вернулся домой с работы, а застал их убитыми дома… – бесцветным голосом начал он. – Подонок, какой-то неудачник, расправился с ними за деньги. За клочок бумажки. Это не случайная авария или какое-то несчастье. Это убийство. Хотя, наверное, неважно в итоге, как это случилось, но я не знаю, как это пережил, не знаю, как не тронулся умом, – шумно выдохнул и закрыл глаза. Его грудь часто-часто вздымалась. – Тот мерзавец умер в тюрьме, и лучше так. Потому что я бы точно не оставил его в живых. И, наверное, сел следом.
Я молчала, не знала, что сказать, смотрела в красивое лицо на дрожащие ресницы, на складку, что пролегла между бровями и чувствовала, как моё сердце наполняется болью. В груди стало тяжело. На секунду я представила Игоря в тот самый момент… и увиденная картинка буквально выбила весь воздух из груди. На глаза навернулись слезы, когда я представила, как он переживал эту утрату, что чувствовал, когда смотрел на бездыханное тело своего ребенка и любимой женщины. Я забралась на колени Игоря и положила руки на его плечи. Он сидел, упершись затылком в стену, открыл глаза и смотрел мне в лицо потухшим взглядом.
