Соломон. Забытая нежность
Соломон
Я стоял возле панорамного окна, капли дождя стекали по стеклу. Сложил руки на груди и невидящим взглядом смотрел в темноту, ощущая внутри… нет, не покой, но что-то близкое к нему. Что-то чего давно не чувствовал. Аня уснула, а я не стал будить, хоть и понимал, что она будет переживать, что мы не вернулись ночевать домой. Но плевать я на все теперь хотел свысока. Теперь, когда внутри больше и тени сомнения не осталось. Я никому в обиду ее не дам. И даже себе. Нет, наверное, даже не так – в первую очередь себе не позволю никогда ее обидеть. У меня духу не хватит причинить ей боль.
Полчаса назад я позвонил матери и сказал, что Аня сильно устала и уснула. Что мы попали под дождь, вымокли до нитки и вернемся завтра утром. И пусть все вокруг думают, что хотят. Мое сердце и душа, как бы банально это не звучало, принадлежали этой маленькой и хрупкой девочке, что свернулась калачиком на огромной кровати. В ней сосредоточился мой настоящий мир и... нет, сомнения никуда не ушли, но пришла твердая решимость, что без нее я и вовсе потеряю себя. Да и не было у меня столько сил, чтобы противостоять ее напору и искренности. Она, казалось, совсем не знала границ и ничего не хотела слушать. Не знаю, что нас ждало впереди, не хотел об этом думать. С
Прилег рядом с Аней, перебирал пальцами светлые волнистые локоны и смотрел на спящего ангела. Отчего-то вдох было сделать больно и смотреть на нее хотелось бесконечно, что я и делал, пока глаза сами собой не закрылись, и я не провалился в сон.
Проснулся резко, открыл глаза и увидел Аню. Она спала, свернувшись калачиком, возле меня. Она обычно в этой позе всегда и спала рядом с Машей. Я часто наблюдал за ними спящими, вставал раньше них и уезжал в офис, но перед тем, как уйти, заглядывал в их комнату.
От вчерашней непогоды не осталось и следа, только разводы на стёклах от дождя. В небе светило солнце, и день обещал быть прекрасным. Только я все равно не хотел никуда выходить из номера, хотел остаться с Аней здесь как минимум ещё на день. Вчерашний вечер и ночь окончательно все расставили по местам в моей голове. И теперь я знал, что все будет иначе в наших с ней отношениях.
Я поднялся с кровати, подошёл к тумбочке, на которой стоял поднос, взял с него стакан воды и осушил его залпом. Вышел из спальни, позвонил администратору и попросил принести завтрак в номер. Вчера мы так и не притронулись к еде.
– Привет, – услышал я позади тихий голос и обернулся, встретившись со смущенным взглядом.
Аня стояла у двери и держась за нее одной рукой. Я подошёл и заключил ее в объятия.
– Мы все проспали и теперь, наверное, Маша и твои родители сходят с ума от беспокойства.
– Не сходят. Ты уснула вчера, а я позвонил маме и предупредил, что мы вернёмся только сегодня.
– Игорь, я переживаю, как родители отнесутся, что мы... что я...
– Тсс, Аня, – я приложил ладонь к ее рту, заглядывая в глаза. – Никто и ничего плохого о нас не будет думать. Куда большее беспокойство вызывает у меня твой внешний вид… – прохрипел я.
Аня опустила глаза, и смущенная улыбка снова коснулась губ, а багровый румянец опалил щеки.
– Я сейчас оденусь, – развернулась и направилась в спальню, но я не позволил ей уйти, перехватил ее руку и снова заключил в объятия.
– Не так быстро, – впился в ее рот жадным поцелуем, раздвигая податливые губы языком.
Домой мы вернулись только к вечеру. Не знаю, кто кого сильнее удерживал в постели, но от Ани невозможно было оторваться. Я ощущал бесконечную потребность и желание касаться шелковистой кожи. Входил в неё медленными толчками и рассудок мутился, словно вспышки мелькали перед глазами, которые били прямо в сердце. Не думал даже, что еще способен испытать нечто подобное. Смотрел в ее лицо, как она выгибалась мне навстречу, принимала каждый мой толчок и отзывалась с умопомрачительной нежностью, и недоумевал, как и в самом деле держался все это время? Точно подвиг совершил и теперь вот получал награду за длительное воздержание.
– Ты думаешь, Маша на нас обиделась? – спросил я у Ани, когда мы вышли из такси и направились к дому.
– Завтра мы реабилитируемся в ее глазах, – ответила она, счастливо улыбнулась и прижалась ко мне. – Я больше переживаю, как к этому всему, – взглядом обвела наши сцепленные руки в замок, – отнесутся твои родители.
– Хорошо отнесутся, – заверил я ее.
– Но я все равно очень волнуюсь. Одно дело, когда...
– Аня, – я остановился и взял ее лицо в свои ладони, заглядывая в глаза. – Всё будет хорошо, слышишь? Да, ранить может и взгляд, и слово, но если уж оба решились, то теперь только вперёд. Зато представляешь, как обрадуется Маша?
– Нет, – Аня побледнела, а ее губы задрожали. – Давай пока не будем все афишировать? Догадаются – хорошо, но сами ничего говорить пока не будем.
– Хорошо, – я обнял ее, прижал к себе, чувствуя, как колотится сердце у неё внутри. Только не понимал, чего она боялась. – У меня ещё несколько дней, чтобы побыть вместе с вами. Вы можете остаться с родителями и потом вернуться через неделю? Я куплю вам билеты на самолёт и встречу в Москве. А можете улететь вместе со мной, – предложил я ей варианты.
– Давай спросим у Маши? Это же ради неё эта спонтанная поездка, – я тоже помнил о предписаниях Стаса, что Маше необходимо поправить здоровье перед садиком и побывать на море, но так не хотелось возвращаться в пустой дом одному.
