Выбор

Я хотел наказать ее.

И брата.

Но теперь мучаюсь сам.

Сбежал как последний мудозвон, оставив ее распластанной в тесной прихожей на дешевой тумбочке, со стекающим по ее обнаженным бедрам моим удовольствием.

Я — полное ничтожество, знаю.

Сам себе противен, поэтому бьюсь лбом о руль и стискиваю зубы. Я поступил с ней как со шлюхой.

Я хотел ее наказать.

Их наказать.

Вывернуть наизнанку, доказать всем, но больше самому себе, что она такая же, как все: алчная, искусно-притворяющаяся, лживая сука.

Но ее стоны, от которых вибрировали стены, они настоящие. Я легко могу различить, имитирует ли женщина свое наслаждение и действительно получает его. Эта рыжая ведьма воистину сходит с ума от удовольствия рядом со мной, и я ни черта не понимаю.

Они с братом, что ли, за ручку, блть, ходят и стишки друг другу читают?

Эстетически трахают друг другу мозг?

Откуда этот голод в глазах, жажда и отзывчивость тела?

Не дает тебе брат-инвалид диких животных эмоций?

Голодаешь?

Тогда я буду иметь тебя жестко, наказывать, а потом сломаю, чтобы было больно вам обоим.

«Ты совсем спятил!» — орет мой внутренний голос.

«Да», — отвечаю ему.

«Оставь их в покое»

«Не могу. Не хочу»

«За что ты так с ней?»

«Я ее ненавижу»

«Врешь. Ты хочешь ее. Ты вляпался в нее, Филатов».

«Заткнись. Хочу, да»

«Ты ревнуешь ее, поэтому бесишься, признайся уже самому себе».

«Заткнись. Я не ревную»

«Просто скажи ей!»

«О чем?»

«Поговори с ней как человек, а не животное»

Аааа!

Снова бьюсь лбом и выжимаю газ. Руки трясутся, и я тянусь за пачкой сигарет. Выуживаю одну, подношу к носу и вдыхаю. Нужно успокоиться, пока не влепился в столб нахрен.

Зажимаю сигарету между зубами. Выезжаю на главную дорогу и мой телефон тренькает.

Сообщение. От нее.

«Ненавижу тебя. Исчезни из моей жизни».

Слышу, как она орет эти слова. Вижу ее рыжее лицо в момент гнева: подрагивающие ресницы и тонкие губы, распахнутые зеленые глаза, мечущие ядовитые стрелы, воинственно сжатые маленькие кулачки.

Исчезнуть?

Нет, малышка, этого я тебе обещать не могу. Слишком мне вкусно, чтобы намеренно отказываться от десерта.

***

Она сегодня работает.

Я узнал.

Как чертов сталкер битый час караулю ее на стоянке Центра.

Я не в теме, во сколько она освободится, поэтому смиренно жду.

Мне ж, блть, больше нечем заняться в воскресенье вечером.

«Че ты притащил сюда свой ноющий член?» — разговариваю с собой.

Это же не есть хорошо? Это признак того, что стоит обратиться к долбанному эскулапу?

Просто я хочу увидеть их вместе: брата и рыжую.

Чтобы у меня отбило.

Чтобы паскудно стало, чтобы пережевало и выплюнуло. Чтобы оставил их, наконец, в покое.

Выкуриваю шестую по счету сигарету. Если я не сдохну от цирроза, то, стопудов, от рака легких.

Выбрасываю окурок в окно.

Хреновая идея — притащиться сюда.

Дебил.

Очевидно, что после вчерашнего она меня видеть не захочет.

Надо валить.

Завожу мотор и последний раз бросаю взгляд на центральный вход огромного комплекса.

И тогда вижу ее…

Она выходит вместе с какой-то девушкой и обе, понуро опустив плечи, плетутся в сторону остановки. Не поднимая голов, о чем-то переговариваются, изредка обмениваясь усталыми улыбками.

У обоих измождённый вид.

Девушки идут медленно, никуда не торопясь, не обращая внимания на окружающих.

Рассматриваю девчонку: легкий летний сарафан темно-синего оттенка, в руках тонкий пиджак, незатейливые белые кеды и собранные в пучок волосы. Отсутствие макияжа и оттенок печали на ее лице делает эту девушку совсем юной, беззащитной и болезненно-уязвимой.

Не знаю, как это работает, но сейчас я ощущаю что-то давящее и тяжелое в груди, сродни тому, что, возможно, сейчас чувствует она.

Зеленоглазая настолько глубоко погружена в собственные мысли, что даже не замечает мою пеструю машину на парковке Центра.