Подкидыш из прошлого
Электричка мчит меня домой. Вернее, туда, где сейчас мой дом. Где меня ждет Ромка. Где переживает за меня Антон.
А я заплутала в чащобе противоречивых мыслей. И моей вины в этом нет. Они вызваны вновь открывшимися событиями, суть которых невозможно постичь. Они пугают, заставляют додумывать не совсем понятные моменты. Непонятные из-за несовместимости явлений.
Письмо Арины оказалось сплошной ложью. Так считает Кадышев. А я не знаю, верить ему или сестре. Отъезд Матвея не поддается объяснению. Уехал задолго до отъезда Арины. Это может означать только одно – Арина уехала к нему. Не с ним, но к нему.
Но ведь это ничего не меняет.
Не сходится такой расклад только со словами Ильи. Он утверждает, что Арина лгунья, что Матвей скрывается от нее.
В голове сумбур. Но думается не только об Арине и Антоне. Они разберутся. Пусть живут, как хотят. И если я получу нужные документы, надеюсь через Кадышева, то и думать о них не стану.
Тут же возражаю себе, что очень в этом сомневаюсь.
Ведь невозможно не думать о сестре, не только поступившей подло по отношению ко мне. Но и продолжающей обманывать меня.
Антон оказался прав. Эти двое подкинули мне малыша.
Стоп! Не хочу считать Ромчика подкидышем. Это мой племянник. А как он оказался у меня, неважно.
Вот узнать правду все-таки хочется. Неужели Матвей – не отец Ромы? Я усердно искала в мальчике черты лица Минина. И не находила их. Но это вовсе не значит, что отцом может быть кто-то другой.
Но даже если это так, то стану ли я любить его меньше? Чушь! Отец-не отец, какое это вообще имеет значение. Я люблю Ромку. Вот что важно.
Ужасно соскучилась. А ведь не прошло и двух суток.
Как он там без меня. Зоя, конечно, очень ответственная няня. И Ромчик к ней привык. Так что волноваться не стоит. К тому же Антон звонит часто, докладывает, как там дела.
Скорей бы доехать.
Когда рядом Антон и Рома, на сердце легко и просто.
А сейчас эти будоражащие мысли. Не стоило мне ехать. Меньше знала, была спокойнее. Теперь же остается надеяться только на то, что Кадышев выполнит обещание.
Матвей… Где он сейчас. Куда «сбежал». От Арины или от ответственности за семью?
Взглянуть бы на него хоть одним глазком.
Нет, посмотреть ему прямо в глаза. Пусть бы ответил, что сотворил с моей и своей жизнью. Почему так обошелся с Ариной и сыном. И еще сто тысяч почему.
- Ксюша… Как я рад тебя видеть, - Матвей расплывается своей доброй улыбкой. Я смотрю в его глаза и пытаюсь сказать, что тоже очень рада его видеть. Но я потеряла дар речи.
- Ксюшенька, милая, ты не узнала меня? Забыла? Но как же так. Ведь уверяла, что любишь. Что жить без меня не сможешь. А сама тут же нашла мне замену.
Лицо Матвея вмиг становится грустным. Он отворачивается от меня и уходит.
- Матвей, Матвей – кричу, напрягая голосовые связки. Но звука не слышно. Пытаюсь кинуться к нему, остановить его, объяснить, что все не так. А ноги приросли к полу, я не могу сдвинуться с места.
А он все дальше, дальше.
Вот его силуэт совсем растворился в тумане.
Вдруг ощущаю прикосновение чьих-то жестких рук. Вздрагиваю от неожиданности – Антон! Он крепко держит меня за плечи. И улыбается. Недобро так:
- Ксения, очнись! Ты со мной. Только я тебе нужен…
Распахиваю глаза. Электричка остановилась. Мне надо выходить. Какой странный сон. Это все из-за рассказов Кадышева. Ерунда какая-то. Скорей домой. Там Ромка.
Беру такси. И только усевшись на сидение, облегченно вздыхаю. Хорошо, что это только сон.
- А мы уж заждались тебя, - радостно встречает меня Туманов. Виновато улыбаюсь ему в ответ, словно и впрямь изменила ему. – Как съездила, что-нибудь удалось прояснить?
Антон суетится. Помогает мне снять пальто. Старается угодить.
Мне стыдно за свой сон. Но преодолеваю чувство вины. Убеждаю себя, что мы не можем руководить своими поступками, мыслями и чувствами, приходящими во сне.
- Что с тобой, Ксюша? Ты странная какая-то.
- Меня утомила поездка, - оправдываюсь. – Как Ромка?
- Все нормально. Спит. Рассказывай, как съездила.
- Дай мне пять минут. Все расскажу. После.
В ванной смотрюсь в зеркало. На самом деле выгляжу усталой. Бледная. Осунувшаяся. Другая.
Долго и тщательно мою руки. Ополаскиваю лицо. Полегчало. Выхожу в гостиную. Неловкость ушла, словно я смыла водой остатки сна. Теперь можно поделиться с Антоном результатами поездки. Вернее, сообщить ему об их отсутствии.
- Но Кадышев обещал помочь, - заверяю Туманова и пытаюсь улыбнуться прежней улыбкой. Без чувства вины.
