Семейный долг для истинного наслаждения
Но всё было хорошо. Здоровая беременность, восемь недель. И я, конечно, должна была обнаружить её раньше. Но не обнаружила.
Лишь, собирая чемодан, подумала о гигиенических средствах и судорожно начала подсчитывать, когда красные дни календаря были в прошлый раз. И думать ни о чём не могла, кроме как попасть к врачу и развеять сомнения.
Божечки, теперь я витала в облаках своего счастья, тщательно оберегая свой секрет от Георгия. А он списывал мою эйфорию на приближающиеся греческие каникулы. Ну и пусть! Всё равно я пока не была готова делиться с ним этой крышесносной новостью. По крайней мере, пока не смогу убедиться, что со мной и ребёнком всё в полном порядке.
Но наши романтичные дни и ночи на Санторини, полные любви и страсти, подхлёстывали меня рассказать ему правду. Сдерживаясь изо всех сил, я всё-таки постепенно подготавливала почву для своего сообщения.
То я умилялась очаровательным малышам у бассейна, то вдруг рассматривала проезжающиеся мимо коляски или разглядывала витрины детских магазинов. Пусть глупо, но он должен был понять мой намёк: я хочу ребёнка. И, безусловно, понимал его, но никак не комментировал.
Я ощущала себя примитивной и поверхностной ровно до того момента, пока он прямо не спросил у меня за ужином:
– Как продвигается твоё лечение?
– Успешно, – я не стала делать вид, будто не понимаю, о чём идёт речь. – Всё, как прогнозировал Борис.
– Это хорошо, – Гоша улыбнулся. – Я рад, что твои планы начинают претворяться в жизнь.
Мои планы. Возмущённый вздох застрял где-то внутри грудной клетки, отзываясь глухой болью в сердце. Муж как ни в чём не бывало продолжил трапезу, а мне кусок в горло не лез.
– Теперь это только мои планы? – не сумела сдержаться я.
– Нет, конечно, – он мягко улыбнулся. – Не сомневайся, сладенькая. Извини, Ольга. Просто столько всего... Не успеваю переключаться. Не думай, что я не замечаю и не понимаю. Знаю, что ты хочешь малыша. Просто сейчас не самое лучшее время. Лечение нужно закончить, да и нам некуда спешить. Правильно?
– Да, – холодея от сбывающегося наяву страха, кивнула я. – Но если вдруг это бы случилось... однажды... ты бы меня поддержал?
– Когда придёт время, когда ты будешь в безопасности, когда мы решим, конечно, сладенькая, я поддержу тебя.
Слишком много “когда”. Слишком. В его поддержке я нуждалась уже сейчас, но признать это вслух пока была не готова.
Остаток отпуска был безнадёжно испорчен. Я чувствовала себя слабой и больной, Гоша переживал, что я перегрелась на солнце, меня мутило, и он злился на ресторан и местную кухню, я плакала, а он пытался меня понять. И он бы понял, если бы я рискнула открыться ему. Но главная причина моего отвратительного настроения и плохого самочувствия – мысль, что долбилась в голове, отравляя наши отношения, – то, что он не готов стать отцом и не хочет ребёнка.
Моя апатия не исчезла волшебным образом и по приезде. Я старалась проводить больше времени на работе, да и сам Гоша снова увяз в своём расследовании и своей благотворительности.
И если в отношении первого он был непреклонен, то во втором я получила поблажку. В очередную свою поездку муж взял меня с собой.
Я готовилась к чему угодно, но не к тому, что увидела: кучу мужчин и женщин, детей, стариков. Они сидели на грязном полу на своих лежанках, ели из жестяной посуды, вели неспешные разговоры, смеялись и казались гораздо живее многих моих знакомых.
Наконец я воочию увидела женщину, которая поставила на ноги моего любимого мужчину, смогла её поблагодарить и получила возможность повозиться с её ребёнком. Пока Гоша ходил от одного человека к другому, я держала в руках маленькое тельце и слушала историю его матери. Слёзы душили меня, но она улыбалась, убеждая, что не нуждается в жалости.
Итогом этой поездки стала бессонная ночь, найденное неподалёку здание в более или менее сносном состоянии и первичная смета предстоящих расходов.
Возможно, эти конкретные люди не нуждались в помощи такого характера, но ведь есть и другие. Те, кому нужна помощь. Те, кому нужно время. Те, кому нужна крыша над головой. И мы могли им помочь. Основать фонд социальной помощи. Благо, моих знакомств хватало на ведение подобной деятельности.
Чтобы отвлечься от собственных проблем, я с головой окунулась в новое дело. Гоша поддерживал и не стопорил мою активность. Я была ему благодарна. Потому что в противном случае я могла взорваться.
Я нервно ждала того момента, когда Гоша заметит увеличение моих объемов, повышенную чувствительность, слезливость, раздражительность и отсутствие критических дней. Но муж напал на очередной след, часто бывал в разъездах и пропадал дома, запираясь в кабинете. Я тянула время, зная, что чем дальше, тем хуже. Но ничего не могла с собой поделать. Безумный страх перед реальностью оглушал, лишая сил.
Возможно, будь я немного смелее, я не попала бы в такую ситуацию. Возможно, знай он правду, он проводил бы больше времени со мной. Но случилось так, как случилось.
Гоша позвонил мне под вечер пятницы и предупредил, что задержится. Словно меня это могло удивить! Последнюю неделю он не появлялся раньше одиннадцати.
– Ольга, что бы ни происходило, знай, я люблю тебя. Правда люблю. Сейчас мы нечасто бываем вместе, но скоро всё закончится. Я тебе обещаю. Я тебя люблю. Верь мне.
