Подкидыш из прошлого
Только через несколько дней, когда все потихоньку стало устаканиваться, я со стыдом вспомнила, как нехорошо думала о Туманове до того, как мы занялись усыновлением Ромки. Мысленно обвиняла его во всех смертных грехах. Да и вела себя не лучшим образом.
На первом этапе сумасшедшей гонки по кабинетам было не до самоанализа. Сейчас осознаю, что, если бы не Антон, вряд ли я смогла бы добиться уступки со стороны опеки. А беготня по инстанциям! Это же сущий ад. На это ушло бы больше месяца. А может, и больше. Не исключаю даже вариант, что мне бы вообще отказали.
Ой, даже подумать страшно. Я уже настолько привязалась к Ромке, что не мыслю себе жизни без этого маленького чуда.
Антон прав, останавливаться на достигнутом нельзя. Однако, чтобы пройти весь путь до конца, надо еще многое сделать.
Во-первых, конечно, дождаться, когда наш брак будет оформлен официально. А не заверен только справкой о том, что мы подали заявление в ЗАГС.
Есть и другое, более серьезное препятствие для положительного решения суда об усыновлении Ромчика. Необходимо предоставить в судебные инстанции документ, подтверждающий, что оба родителя покинули страну.
Но самое невыполнимое условие – предъявить документ, подтверждающий, что Матвей Минин, указанный в свидетельстве о рождении Ромы, как его отец, не против усыновления.
Это и есть тот самый камень преткновения, который сдвинуть вряд ли удастся. И здесь бессилен даже Туманов.
Передышка, подаренная опекунским советом, сделала меня счастливой. Но счастье мое нет-нет да омрачалось мыслями о том, насколько честно я поступаю по отношению к Антону. Ведь, согласившись выйти за него замуж, я покривила душой.
На вопрос Туманова, люблю ли я его, только молча опустила глаза. Он терпелив. Но надолго ли хватит его терпения. И вправе ли я пользоваться его добротой.
Говорят, стерпится-слюбится. Может быть. Я очень хочу верить в это. А иначе как строить семью?..
Меня тревожит и другое. Антон, окружив меня вниманием и заботой, совершенно равнодушен к Ромке. Да, он помог обустроить детскую, решил практически все вопросы в опеке. Но… это не ради малыша. Я понимаю, что все это делается только ради меня.
Осуждаю себя за согласие выйти за Туманова замуж. Получается, я обманываю его ради собственных интересов. Гадкая я.
Такие мысли не дают по ночам спать.
А что будет дальше?
Подхожу к Ромкиной кроватке. Любуюсь этим маленьким чудом. По-прежнему ищу в нем черты Арины или Матвея.
Нет. Он похож сам на себя. Копна темно-русых волос. Пухлые губки, словно обведенные карандашом. Носик кнопочкой. Глазки – угольки. И весь он такая лапушка.
Обожаю тискать его. Часто ловлю себя на абсурдной мысли, что он похож скорее на меня, чем на одного из родителей.
Няня, которую пришлось пригласить, не нарадуется на него. Говорит, что с такими детьми работать одно удовольствие. Я с ней согласна. Ромка спокойный, всегда улыбается. У него прекрасный аппетит. Не ребенок – золото, одним словом.
Рядом с этими мыслями естественное возмущение. Как можно было бросить такого ребенка? Почему?!
Да и вообще, любого ребенка. Каким бы он не был.
Ох уж, Арина! Да и Матвей тоже. Оба хороши. Натворили дел.
У меня из-за них в голове сплошной раздрайв.
Разум возмущается. А сердце… Стыдно признаться, - радуется. Ведь если бы они не сошли с ума (иначе это не объяснить), сейчас бы у меня не было Ромки.
С умилением смотрю на карапуза, улыбающегося во сне и причмокивающего губами. Наверное, видит во сне свою любимую бутылочку с кашей. Обжора…
Вздрогнула от неожиданного звонка в дверь. Антон? Вроде, поздновато уже. Случилось что?
С тревогой смотрю на Туманова. Но судя по его виду, понимаю, что ничего из ряда вон выходящего не произошло. Жду объяснения его позднего визита.
- Как вы тут, все в порядке? – пока общие фразы. Отступаю в сторону, пропуская его в комнату. Повисает неловкая пауза.
- Я вот что подумал, Ксюша, может вы ко мне переедете? У меня просторнее будет. Да и вообще…
Я замерла. Не знаю, что отвечать. Вот оно, начинается. А чего я ожидала? Что он бесконечно будет ждать меня? Не мальчишка…
- Прямо сейчас что ли? – тут же отчитываю себя: глупее вопроса задать не могла!
Туманов молча обнял меня, пытался поцеловать. В губы.
Я инстинктивно оттолкнула его. Что это он? Раньше ведь никогда…
- Ксюша, я больше так не могу, - жалко так, обиженно, словно ребенок.
- Тебе лучше уйти, Антон. Давай завтра поговорим. Да? – Какая же я гадкая! Надо сказать ему, что никогда не смогу полюбить его. Но язык словно одеревенел.
Туманов в сердцах с силой вдавливает тяжелую ладонь в стену. Голову опустил. Молчит.
Потом резко разворачивается и уходит, громко хлопнув дверью.
- Ну вот и все, - вздрагиваю я, - теперь, видать, навсегда. Наверное, так даже лучше…
