Верни нас
– Я всё буду, – улыбнулся ей, чувствуя, как рот наполняется слюной.
Да я и прошлогоднюю бы еду с радостным лицом ел бы из её рук.
– Насть, – она так резво направилась на кухню, что я еле успел поймать её за руку. – Подожди.
– Что? – она замерла, с тревогой смотря на меня. – Что-то болит? Тебя всё-таки…
– Можно в душ? – у меня губы сами растягивались в улыбке.
Настя тут же закивала, словно мысленно корила себя за то, что не догадалась сама мне это предложить. Буквально через минуту она мне вручила два полотенца и проводила до ванной. Жаль, что со мной остаться не захотела, попросив закинуть вещи в стиралку и ретировалась на кухню. Но я всё равно продолжал улыбаться. Сушилки я у Насти в квартире не заметил, значит, сегодня никуда выгонять меня она не планирует. Хотя с Настей ни в чём нельзя быть уверенным. Выгонит меня в чём мать родила, и вещами мокрыми вдогонку кинет…
– Глеб? – стоило мне выключить воду и обернуть бёдра полотенцем, как Настя нерешительно постучала.
– У меня всё в порядке, – усмехнувшись, я открыл дверь.
– Я просто подумала… он конечно не по размеру тебе, но всё лучше… – она замолчала, выронив из рук розовый халат, что принесла явно для меня. – Очень болит?
– Что? – проследив за её взглядом, я чуть не выругался.
Мог бы догадаться и прикрыть синяки на рёбрах и груди, а не выходить к ней вот так, прикрыв только то, что ниже пояса.
– Настя… – я замолчал, как заворожённый наблюдая за её рукой.
Она осторожно прикоснулась к моей груди, проведя пальчиками сверху вниз, словно пытаясь стереть синяки, а я… как мальчишка даже дышать перестал, наблюдая за такой просто лаской.
– Надо чем-то обработать, – прошептала Настя, подняв на меня глаза.
Я молча накрыл её ладонь своей. Ничего мне было не нужно. Она – моё личное обезболивающее.
– У меня от синяков мазь есть, – облизнув губы, продолжила путано говорить Настя, почувствовав, как я обнял её второй рукой и прижал ближе к себе. – Хорошая… я для Матвейки покупала…
– Не нужно, – выдохнул ей в губы, осторожно касаясь. – Не болит.
– Не болит, – повторила она, отвечая на поцелуй и обвивая руками меня за шею.
Это стало спусковым механизмом, срывающим у меня все ограничения и барьеры, что я успел выставить, стараясь на этот раз не торопить её и не спугнуть.
