С любовью, Рози - Ахерн Сесилия
Мне запретили курить, и доктор говорит, надо правильно питаться. Я готовлюсь стать мамой, но разговаривают со мной по-прежнему как с несмышленышем.
Целую тебя,
Рози
М-р Алекс Стюарт. Приглашаю Вас на крестины моей красавицы дочери Кэти 28-го числа этого месяца. Купи костюм и постарайся выглядеть представительно, поскольку именно ты – крестный отец.
С любовью,
Рози
От Алекс Кому Рози
Тема Re: Крестины
Здорово было тебя повидать. Выглядишь потрясающе! И совсем не толстая! Маленькая Кэти оказалась девицей немногословной, но совершенно очаровательной. Даже захотелось похитить ее и увезти в Бостон. На самом деле это я вру. На самом деле мне страшно хотелось остаться в Дублине. Я чуть не опоздал на самолет. Мне нравится здесь в Бостоне и нравится изучать медицину. Но это не дом. Дом – это Дублин. Быть рядом с тобой, вот что мне нужно. Я скучаю по своей лучшей подружке.
Я подружился тут с двумя отличными парнями, но я не рос с ними вместе, не играл в казаки-разбойники на заднем дворе. Я не ощущаю их как настоящих друзей. Я не ставил им подножек, не просиживал с ними ночь напролет, выслеживая Санту, мы не скакали по деревьям, как обезьяны, не играли в гостиницу, и я не хохотал до полусмерти, когда им промывали желудок. Такой опыт, понимаешь ли, перебить трудно.
Однако от моего внимания не ускользнуло, что мое место в твоем сердце уже занято. Маленькая Кэти теперь целый мир для тебя. И очень понятно почему. Я был в восторге от нее, даже когда она срыгнула на мой новый (и очень дорогой) костюм. А это что-то да значит. Странно, до чего она на тебя похожа. У нее твои мерцающие голубые глаза (ох, предвижу я неприятности!), черные-пречерные волосы и нос пуговкой. Вылитая ты. Впрочем, попка у нее будет поменьше, чем у мамаши. Да шучу я, шучу!
Я знайю, что ты страшно занята, но если захочешь вдруг вырваться, от души приглашаю тебя приехать сюда передохнуть. Напиши, как только захочешь приехать, и все, это бессрочное приглашение. Я понимаю, что с финансами у тебя сейчас хреново, но мы можем помочь с билетами. Ма и па тоже мечтают тебя увидеть. Фотки с крестин Кэти расставлены у них по всему дому.
Есть один человек, с которым я страшно хочу тебя познакомить. Она на моем курсе. Ее зовут Салли Грубер, она из Бостона. Вы подружитесь!
Учиться оказалось трудней, чем я ожидал. Очень много зубрежки, и читать приходится не переставая. Развлекаться почти совсем некогда. Мне предстоят четыре года в Гарварде, а потом от пяти до семи лет общехирургической ординатуры, так что, когда закончу специализацию (какую, пока не знаю), мне будет под сто, не меньше.
Вот такие дела. Встаю в пять, зубрю. Иду в колледж, возвращаюсь домой и снова зубрю. Каждый день. И рассказать-то, в общем, нечего. Повезло еще, что в группе есть Салли. Вспомнишь, что увидишь ее, – и легче побороть ужас от необходимости пережить еще один день зубрежки. Такая тягомотина, но я знаю, что тебе еще круче. В общем, я пошел спать. Сил нет. Спокойной ночи и сладких снов тебе и Кэти.
Памятка себе самой: После кормления не качать Кэти на ноге.
Не кормить грудью рядом с футбольным полем.
Задерживать дыхание, когда меняешь подгузник. Больше того, пусть ма и па или даже случайный прохожий делают это как можно чаще, если им хочется.
Не гулять с коляской мимо школы, не дай бог увидит носатая мисс Кейси.
Не хохотать, когда Кэти шлепается на попку, пытаясь пойти.
Не вступать в разговоры с одноклассниками, перед которыми открыты все пути, поскольку последует депрессуха.
Перестать плакать вместе с Кэти.
Бонжур, Стефани! Как поживает моя красавица сестрица? Сидит в кафе, в берете и полосатой кофточке, попивает кофе с молоком, благоухает чесноком? Да-да, стереотипы живы и никуда не делись!
Спасибо за подарки, которые ты прислала для Кэти. Твоя крестница говорит, что очень скучает по тебе, и посылает кучу сладких и липких поцелуев. Во всяком случае, так я перевожу вопли и стоны, которые она извергает. Честно, вот непонятно, как от нее получается столько шума! Ведь такая крошечная, такая хрупкая, даже в руки взять страшно! И тут она открывает рот и начинается ад! Врач говорит, это колики. А я знаю только то, что конца этому ору нет.
Поразительно, как такая малявка умудряется быть такой вонючкой и такой крикуньей! Мы можем – представь себе мою материнскую гордость! – претендовать на Книгу рекордов Гиннесса в категории «самая маленькая, вонючая и горластая штучка в мире».
Ох, как же я заезжена, Стефани! Совершенная старая кляча. Едва понимаю, что я сейчас пишу (прости за банановые разводы внизу страницы, это воспоминание о завтраке). Кэти плачет, плачет и плачет ночи напролет. Голова у меня раскалывается постоянно. Только и делаю, что брожу по дому как робот, подбираю плюшевых мишек и игрушки, о которые спотыкаюсь. Взять куда-нибудь Кэти невозможно, потому что она вопит, куда бы мы ни пришли; я все время боюсь, что люди подумают, что я ее похитила или что я ужасная мать. Я все еще похожа на шар. Влезаю только в жуткие спортивные костюмы. Зад необъятный. Живот весь в растяжках и висит, и с этим ничего не поделаешь. Пришлось повыкидывать все топики, которые с голым пузом… Волосы как солома. Грудь огромная. ОГРОМЕННАЯ. Я сама на себя не похожа. Я чувствую себя не собой. Мне кажется, я на двадцать лет постарела. Я нигде не была с самых крестин. Не помню, когда я в последний раз что-то пила. Не помню, когда в последний раз представитель противоположного пола смотрел в мою сторону (не считая тех, кто гневно пялится на меня, когда Кэти начинает вопить в кафе). Даже не помню, когда меня вообще волновало, что представители противоположного пола меня игнорируют. Наверно, я худшая мать в мире. Когда Кэти на меня смотрит, мне кажется, она понимает, что я ни бум-бум не смыслю в том, что делаю.
Она уже скоро пойдет, из чего следует, что мне придется бегать за ней с криками: «НЕТ, КЭТИ! НЕЛЬЗЯ! Не трогай это! НЕТ! Кэти, мама сказала НЕТ!» Сомневаюсь, что ее волнует, что мама думает. Похоже, она из тех, кто если видит то, чего хочется, то идет и берет это. Предвижу, что будет в подростковом возрасте… Но время идет так быстро, что она вырастет и уедет прежде, чем я успею что-нибудь осознать… Может, потом я и отдохну… А впрочем, разве не надеялись на это наши ма и па?
Бедные наши ма и па! Стеф, мне так стыдно. Они держатся просто фантастически. Я так им обязана, и дело не только в деньгах. Кстати, деньги тоже проблема. У меня есть пособие и все такое, и я плачу им сколько могу каждую неделю за наше содержание, но этого как-то всегда недостаточно, ну, ты понимаешь, Стеф, – мы никогда не были богачами. Не представляю, что будет, когда я съеду, устроюсь на работу и стану сама растить Кэти. Мы с папой на днях должны пойти куда-то, чтобы меня включили в очередь на получение своего жилья. Мама твердит, что мы можем остаться здесь с ними, но я понимаю, что отец пытается помочь мне обрести хоть какую-то независимость.
Мама – необыкновенная. Кэти ее обожает. Слушается ее. Если ма говорит: «Кэти, нельзя!» – та реагирует. А когда говорю я, заливается смехом и продолжает свое. Господи, когда я почувствую себя настоящей мамой?
У Алекса кто-то есть, она нашего возраста и достаточно головастая, чтобы изучать медицину в Гарварде. Но счастлива ли она, вот что мне интересно…
Ну, мне надо бежать. Кэти проснулась и орет.
Напиши мне поскорей.
Целую, Рози.
Рози, я так рад, что с Кэти все хорошо. Фотки, которые ты прислала мне с ее третьего дня рожденья, просто чудесны. Я вставил их в рамки, и они стоят в гостиной на каминной доске. Ма и па с удовольствием вспоминают встречу с тобой в Дублине месяц назад. Без умолку рассказывают про тебя и Кэти. Мы все страшно горды, что ты создала такую чудесную девицу. Надеюсь, ты весело встретила свой 22-й день рожденья. Жаль, что я не смог прилететь, чтобы отпраздновать его вместе с тобой, но никак было не вырваться. Выпускной год в колледже, так что работы выше крыши. Жутко боюсь экзаменов. Если я провалюсь, просто не знайю, что я с собой сделаю. Салли передает тебе привет. Хотя вы никогда не встречались, ей кажется, она хорошо тебя знайет, так часто я вспоминаю старые времена.
