Эгоист
– Уже начал приспосабливаться к семейной жизни?
Её смех был настолько заразительным, что я и сам не сдержался от усмешки.
– Вообще-то, я не рассматривал машину в таком свете, хотя идея неплохая. – Я прижал девчонку к себе и серьёзно посмотрел в её глаза. – Вряд ли втроём мы поместимся в моей «Audi».
Смех стих, весёлость с её лица словно ластиком стёрли.
– Втроём?
Ксюша принялась растерянно осматриваться по сторонам, словно ища этого таинственного третьего попутчика.
Я мягко взял её за подбородок и повернул к себе лицом,
– Втроём, – уверенно подтвердил. – В любой нормальной семье должны быть дети.
Второй раз за последний час я заставил её плакать.
Улыбнувшись сквозь слёзы, Ксюша спрятала лицо на моей груди.
– Не представляю себя в роли матери, если честно.
Я поцеловал её в висок.
– Вместе справимся.
Никита так и не объявился. Ни в день освобождения, ни через день, ни через неделю. Даже не пытался связаться с кем-то из нас. Такое его поведение настораживало больше всего: почему он исчез с радаров? Готовит очередное дерьмо, после которого впору будет обращаться к психиатру, потому что выходку похуже прошлой мы уже вряд ли переживём без последствий?
Всю следующую неделю вся наша дружная компания выглядела как стая котов, которую погладили против шерсти: на любые незнакомые лица реагировали с подозрением, пытаясь опознать в них моего ополоумевшего в одночасье братца, и безуспешно пытались скрыть рвущееся наружу глухое раздражение. Даже Ксюша, которая поначалу посматривала на нашу пятёрку скептически, к четвергу выглядела ещё дёрганней, чем мы все вместе взятые. А я постоянно пытался быть рядом и контролировать её передвижения, насколько это позволяло несовпадающие ни разу расписание и распорядок дня. Дошло вплоть до того, что сразу после учёбы она под нашим с парнями конвоем ехала домой и безвылазно сидела в четырёх стенах.
Конечно, я отдавал себе отчёт в том, что своим поведением похож на параноидального маньяка, но ничего с собой поделать не мог. А к субботе кошмары, мучившие меня каждую ночь, достигли своего апогея и стали привычной частью жизни.
В понедельник – это как раз был третий день зимы – я не выдержал и вместе с Ксюхой завалился к ней домой. Но вовсе не для того, чтобы побыть рядом с той, что стала смыслом моей жизни, нет.
Я честно пытался мягко спровадить свою упрямую малышку в её комнату, но, услышав пятое «нет» в ответ на мою просьбу, вспылил и, не сдерживая гнев, закинул её на плечо под удивлённый взгляд Александры Викторовны и попросту сволок в комнату, уже не вежливо попросил заткнуться, сказав, что должен поговорить с её родителями. Ксюша пыхтела и злилась, но больше ничего не сказала и обиженно уселась на кровать. Для пущей убедительности хлопнул дверью в её комнату, когда уходил.
Родители обнаружились на кухне. Николай Сергеевич сидел за столом, гипнотизируя его поверхность, а Александра Викторовна стояла у окна, грея руки о кружку с горячим кофе, если судить по запаху. На моё появление оба отреагировали одинаково: оставив свои «увлекательные» занятия, вопросительно воззрились на меня.
– Я понимаю, что вам это покажется преждевременным решением, но я бы хотел забрать Ксюшу к себе.
Мать девушки медленно опустилась на стул рядом с мужем.
– В каком смысле «забрать»?
Идеальную маску спокойствия на моём лице начало пробивать раздражение. Я что, говорю на каком-то другом языке?
– В самом прямом, – хочу, чтобы ваша дочь переехала жить ко мне.
На этот раз пара переглянулась.
– Я конечно понимаю, что в нынешнее время молодёжь иначе относится к такого рода отношениям, но для нас подобное поведение не приемлемо, – хмуро ответил Николай Сергеевич.
«Неудивительно, что Ксюша сбежала от вас не так давно, с вашими-то явно несовременными взглядами...» – мелькнуло в голове. – И ведь явно не догадываются о том, что в наших отношениях мы уже давно прошли точку невозврата».
Я помнил, что мы с малышкой договорились ничего не говорить нашим родителям о том, что собираемся пожениться, но, видимо, другого способа уговорить их не предвидится...
– Это ненадолго, – ухмыльнулся я. – Неделю назад я сделал Ксении предложение, и она согласилась. В сущности, сейчас ваше разрешение мне не так уж и нужно; я прошу его лишь из вежливости и уважения к родителям моей будущей жены. Так что, даже если вы будете против её переезда, меня это не остановит. В конце концов, я всё равно заберу её отсюда, с вашим благословением или без него.
Сказать, что родители малышки удивились – ничего не сказать. Судя по выражению их лиц, Александра Викторовна сейчас примется хлестать «Корвалол», а челюсть Николая Сергеевича пробила собой все четыре этажа девятиэтажки. Я же из последних сил удерживал на лице беспристрастное выражение, хотя больше всего на свете мне хотелось заржать.
– Ну так что? – всё же нарушаю затянувшуюся тишину. – Отдадите её добровольно или я вынужден буду её похитить?
Первым в себя пришёл Ксюшин отец: упавшая челюсть была возвращена на место, хотя выражение шока с его лица никуда не делось.
