Право на одиночество
Дома, перед сном, я вновь прокручивала у себя в голове всю эту ситуацию в машине. Что же не так, что…
И тут меня осенило. Я поняла. Молотов играл! Все эти жесты, как будто бы заученные слова… Я словно не жила сама, а видела плохой спектакль с посредственным актёром.
Итак… Осталось только понять, зачем ему понадобилась разыгрывать эту сцену. Неужели ему настолько хочется секса со мной? Ерунда какая-то…
А вообще забавно. Надо их с Антоном столкнуть, пусть посоревнуются за место в моей постели. А ещё лучше – вдвоём её поделят, только уж как-нибудь… без меня.
Я хихикнула, представив эту картину, а потом повернулась на другой бок и уснула. В конце концов, Молотов – не Крутова, насильничать не будет, так что разберёмся.
В понедельник я с успехом смылась с работы без пятнадцати шесть на машине Громова – ему нужно было забрать дочь с каких-то занятий. Во вторник назначила визит к стоматологу и ушла в три часа дня. Но в среду, когда я уже успела проигнорировать целую кучу звонков Молотова, мне не удалось избежать кары. Его секретарша позвонила мне по внутреннему телефону и сообщила, что Алексей Михайлович ждёт меня у себя.
Дошло наконец! А я думала, он никогда не догадается просто вызвать меня в свой кабинет – и я не смогу это проигнорировать – вместо того, чтобы ошиваться у женского туалета, привлекая к себе недоуменные взгляды всех сотрудниц издательства.
Когда я вошла к Алексею, он встретил меня холодной яростью. Заперев дверь (а вот это зачем, интересно?), он зашипел, потащив меня к стулу за руку:
– Ну и что ты скажешь в своё оправдание?!
Посадил меня на стул, чуть не вырвав руку. Поморщившись, я потерла запястье. Заметив этот мой жест, Молотов смутился.
– Извини, если сделал тебе больно. Я просто…
– В ярости, – я кивнула. – Я заметила.
Несколько секунд мы молчали, а затем Алексей произнес более осторожным тоном:
– Так что ты скажешь по поводу своего поведения вчера и позавчера? Почему ты не отвечала на звонки? Избегала встречаться со мной в коридорах? Почему, Наташа?!
Молотов почти перешёл на крик, и я, привстав, легонько ударила его по щеке.
– Цыц. Не ори, мы на работе, а не в борделе.
Он молчал, глядя на меня уже спокойнее, но всё равно весьма хмуро.
– Опять твои «почему», – я ухмыльнулась. – А ты ведь не понял ничего из того, что я говорила тогда в машине. Признался мне в любви и ждал, что я брошусь на шею. Извини, Лёш, но ничего не получится – я же сказала, что должна чувствовать к тебе то же самое.
– А ты не чувствуешь? – вздохнул он. В этом горестном вздохе мне опять почудились отголоски той игры, что была в пятницу.
– Нет, извини.
– А что мне сделать, чтобы почувствовала?
– Перестать напирать на меня! – я нахмурилась. – А то ты меня в прошлый раз чуть по машине не размазал. Ещё бы чуть-чуть – и пришлось бы тебе прятать мой труп в какой-нибудь пакетик и скидывать в Москву-реку.
– Извини, – пробормотал Молотов и, смущённо пригладив волосы, улыбнулся. – А сегодня ты пойдёшь со мной на свидание? Обещаю, что не буду больше себя так вести.
– Если не будешь – пойду.
Он радостно улыбнулся. И почему-то я поняла, что на этот раз он искренне рад моему ответу. Осталось только понять, почему у меня в душе осталось ощущение того, что половина из сказанного Лёшей – всего лишь игра.
Но… на какую публику?
Он не обманул. Не приставал, даже за руку не брал. Правда, взгляд иногда строил такой жалобный – мол, посмотри, какой я несчастный, отвергли меня… Но я делала вид, что в упор не замечаю этот взгляд.
Только перед моим домом Молотов вдруг взял меня за руку, заставив напрячься.
– Стой, Наташ, не сердись, – он улыбнулся. – Всё хорошо, я просто… Хотел попросить у тебя кое-что. И обещаю – больше никогда не приближусь, не трону.
– Ты вроде уже обещал, – фыркнула я.
– Да, но… это сложно. Можно мне небольшой аванс? Чш-ш, не сердись. Просто поцелуй меня, пожалуйста. Хоть легонько. И всё – больше я ничего не прошу!
Я возвела глаза к потолку.
– Тебе мало вчерашних поцелуев?
– Мало, – Молотов развёл руками. Я вздохнула, осторожно подалась вперёд и слегка чмокнула его в подставленные губы. Алексей огорчённо вздохнул, но всё же выпустил меня из машины.
Мне показалось, что он действительно очень расстроился. Странно…
А на следующий день случилось то, что перевернуло мою жизнь на несколько суток. После обеда примчалась Светочка, и в таком странном возбуждении я её никогда не видела – она как будто пробежала несколько километров на занятиях физкультурой в школе и теперь тщетно пыталась отдышаться.
– Зотова… Наталья Владимировна… вы… вы…
