Эгоист
Как бы мне хотелось, чтобы из-за угла выскочил какой-нибудь горе-шутник и с диким смехом выкрикнул фразу «С первым апреля!». Ради этого я даже был готов наплевать на то, что на дворе уже середина ноября.
– После него никогда не становится легче, – уверил я Макса. – Это всё грёбаное самовнушение.
Друг невесело хмыкнул.
– Не могу согласиться. Если напиваться до беспамятства, то это очень даже работает. Вот только... – Макс на секунду запнулся, словно решая, продолжать ли дальше. – Знаешь, первые полгода после номера, который отколол твой братец, я с трудом мог смотреть в твою сторону.
От такого заявления я знатно прифигел.
– Это с какого перепугу?
Друг болезненно поморщился.
– Вы с ним похожи как две капли воды. И как бы я ни старался, не мог не видеть в тебе его отражение. Я каждый долбанный день убеждал себя в том, что ты – не он, но психосоматика – тонкая материя. Когда я сутками пахал, чтобы помочь родителям, лишние мысли с лёгкостью уходили на второй план, а в свободное время я беспросветно бухал, пытаясь изгнать из памяти физиономию Никиты. Я даже начал спаивать тебя во время наших совместных вылазок, чтобы ты не заметил моего... хм... неприязненного взгляда. Неприязнь я по итогу поборол, а вот привычка осталась... После я, конечно, перестал видеть его на каждом углу и в твоём лице в частности, но вот ты произносишь его имя, и четыре года работы над собой летят коту под хвост. Только сейчас я понимаю, что ничего на самом деле в себе не исправил, и даже целой тонне бухла не под силу извлечь из головы воспоминания, выжженные калёным железом.
Около пары минут я приходил в себя, пытаясь переварить услышанное. В моей голове не укладывалась та информация, которую Макс вывалил на меня. Я всегда видел в нём неисправимого кутилу, любителя цыпочек и бухла, и вот в одно мгновение этот образ оказался развенчан. Никто не делал секрета из того, что всем нам пришлось туго из-за навалившегося на нас дерьма, но по-моему даже Лёха не переживал это так остро.
Я вновь оглянулся на парней, невольно подумав о том, что, быть может, им всё это время было так же паршиво, как и Максу. Но поверить в это означало, что в нашей дружной компании имеются секреты, в отсутствие которых я так свято верил все годы нашей дружбы.
– Что ещё ты забыл мне рассказать?
Мой голос прозвучал на удивление спокойно, ничем не выдавая бурю, беснующуюся внутри.
Макс поднял на меня виноватый взгляд.
– Я не хотел, чтобы ты знал об этом. Я и парням ничего не сказал; ты же знаешь, что у Лёхи язык не держится за зубами, рано или поздно он бы всё тебе растрепал. Я всё это время чувствовал себя виноватым перед тобой за то, что сравнивал тебя с Никитой. Даже дебилу стало бы ясно, что между вами общего ещё меньше, чем между небом и землёй, и я чувствую себя последним куском дерьма за это. Так что, – подытожил он свой монолог, – если захочешь набить мне морду – я готов.
Вздохнув, я кое-как поднялся на ноги, затёкшие от долгого сидения в одной позе, и, подойдя к Максу, положил руку на его плечо.
– Всё нормально.
И плевать на то, что на самом деле нам до отметки «нормально» как до Плутона в ржавом звездолёте.
Повертев головой по сторонам, я представил среди этого бедлама Ксюху.
– Твою мать! – выругался я и направился в комнату прямиком за телефоном: из-за произошедших событий из головы совершенно вылетела мысль о том, что она уехала домой.
На телефоне ожидаемо обнаружилось три пропущенных звонка от моей малышки. Я тут же набрал номер.
– Кирилл? – с первого гудка ответила девушка, словно всё это время просидела с телефоном в руках.
От звука её голоса на душе сразу как-то полегчало, и я подумал о том, что у меня всё же есть негласное средство от депрессии.
– Прости, я не слышал твоих звонков, – искренне извинился я. – Как прошёл разговор с родителями?
Девушка хмыкнула.
– Мама решила, что ты просто-напросто со мной развлёкся и через пару дней бросишь, поэтому и закатила накануне истерику.
– Я не собираюсь тебя бросать, – раздражённо бросил в ответ.
Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что на месте Ксюшиной мамы я рассудил бы точно так же: богатенькие мажоры редко отличаются порядочностью. В конце концов, поначалу я ведь именно так и собирался сделать, – соблазнить и кинуть.
– Мне об этом известно, – промурлыкала Ксюша, и я тут же испытал жгучее желание оказаться рядом. – В общем, домашнего ареста удалось избежать, и все остались живы, хотя и эмоционально потрёпаны.
– Давай встретимся?
Мне было необходимо увидеть её прямо сейчас. До боли сжать в объятиях и вдохнуть родной запах, чтобы хоть немного восстановить силы и самообладание.
– Конечно, – тут же согласилась она. – Где?
– Я заеду за тобой через час.
– Хорошо. – В голосе Ксюши сквозила улыбка. – Люблю тебя.
Не сдержал довольную улыбку.
– Я знаю.
Рассмеявшись, девушка отключилась.
