Исцели меня
- Прекрати.
- А я вообще-то серьезно. Я на своем спорткаре, - обвожу глазами кресло. - А ты бегом. Ладно, ладно. Я принимаю серьезный, приветливый вид. Максимум час, ты помнишь?
- Помню.
Если быть откровенной – мне повезло. Далеко не у всех есть возможность передвигаться на самой новой и удобной электроколяске. Да и вообще в принципе иметь такие возможности, как у меня. Где-то там люди с гораздо худшими диагнозами живут в однушке, на пенсию по инвалидности и передвигаются на громоздкой и неудобной механике. Я, правда, стараюсь радоваться всему, что у меня есть, но только все равно не выходит. Я не принимаю себя такой, какой стала. И кресло, несмотря на его лучшие и новейшие характеристики, не люблю. Как только я в него пересаживаюсь, то в полной мере ощущаю себя инвалидом. Ненавижу это слово. На дух не переношу. Оно оскорбительное. В кровати, на диване – я обычный человек. В кресле, каким бы крутым оно ни было – в полной мере ощущаешь себя больной и ловишь на себе косые взгляды. А сейчас, находясь в окружении стольких людей, и подавно. Когда-то от такого массового скопления людей я испытывала наслаждение, просто потому что взгляды в основном были прикованы ко мне. Мною восхищались и завидовали. Мне это нравилось. Сейчас же публика совсем другая, завидовать, понятное дело, нечему.
- Вот вы где. Соня, - укоризненно произносит папа. - У нас похороны? Я же просил надеть красивое платье.
- О вкусах не спорят, по мне оно красивое. Варе тоже нравится.
- Какая ж ты противная девчонка.
- Это гены, папа.
- Рот на замок и натяни улыбку. Варя, - переводит от меня взгляд. - Пойдем поговорим на очень важную тему.
Подхватывает ее под локоть и уводит в сторону дома. А я как никогда ощущаю самую настоящую панику. Никто меня не тронет, здесь много людей и камер, да и куча охраны, в конце концов. Вот только все это не помогает мне чувствовать себя уверенной. Мне жизненно необходимо быть с кем-то рядом. Варя – моя своеобразная защита, как бы я ее ни обижала и ни задевала. А сейчас, оставшись одна, мне страшно. Тупо страшно. Пытаюсь отвлечься, выискивая среди гостей хоть кого-то знакомого. Да ту же сестру. Сейчас эта малявка не кажется мне вселенским злом. Катя! Где моя мачеха? Она же должна быть где-то тут. Ну почему я никого не вижу? Закрываю глаза, пытаясь мысленно успокоиться, и делаю глубокий вдох. Я – не в кресле. Я – стою с бокалом сока на длиннющих каблуках, покачивая носком туфли. Я – такая же, как два года назад. Здоровая, красивая и уверенная в себе. Распахиваю глаза и уже с совершенно другим видом осматриваю окружающих. Собрать всех на улице – было не такой уж плохой идеей, благо, погода в конце июня это позволяет. Сейчас реально тепло, несмотря на пасмурную погоду утром. О дожде уже ничего не напоминает. У моей мачехи определенно хороший вкус, уверена на сто процентов, что ко всему окружающему она приложила руку ничуть не меньше, чем какой-нибудь вычурный организатор праздников. О, а вот и она. Мило ведет беседу с каким-то мужчиной. Если быть объективной – Катя неплохая. Да и в принципе мать Сережи априори не может быть плохой. Просто, как ни крути, она не моя мама, вот и вся суть. А я – не ее дочь. Катя как будто почувствовала, что я на нее смотрю, и перевела взгляд от мужчины на меня, мило улыбнувшись. Я почему-то тоже улыбнулась в ответ. Правда ровно до тех пор, пока ее собеседник не повернулся и не взглянул на меня. От моей улыбки, равно как и от едва возникшей минуту назад уверенности, не осталось и следа. Сердце заколотилось как бешеное, кожа на ладонях стала болезненно покалывать, словно мои руки отхлестали крапивой. А вообще так и есть, правда не мои ладони, а меня всю только что отхлестали. И не крапивой, а кнутом. Ненавижу его. Просто ненавижу. Вместо того, чтобы отвернуться и отъехать куда угодно, я делаю то же самое, что и он. А именно - пристально всматриваюсь в его лицо. Смотрю до тех пор, пока Бестужев мне не подмигнул. Ненавижу. Как же я его ненавижу. Делаю глубокий вдох и опускаю взгляд на свои ладони. Не хочу думать почему он здесь. Просто не хочу. Для былых дел я ему точно такая не сдалась. Мне нечего бояться. Вот только противное нехорошее чувство засело где-то глубоко внутри. Ведь что-то же ему нужно. Точно нужно, судя по тому, что он направляется в мою сторону. Шумно сглатываю и сжимаю ладони в кулак. Не хочу поднимать на него голову, тупо не хочу. Но он становится напротив меня, а все что делаю я – это устремляю взгляд на его начищенные до блеска ботинки. От их блеска в моих глазах, кажется, засверкало. Эстет недоделанный.
- Ну, здравствуй, Соня…
