Прикоснись ко мне нежно (сборник) - Лоуренс Стефани
Вернувшись в отель, Брина собрала лыжный инвентарь, взятый напрокат, – в нем уже не было необходимости, ведь она больше не собиралась кататься. Когда она стояла в очереди, чтобы вернуть свой ужасный голубой комбинезон, ее внимание привлек чей-то смех. У камина в зале отеля уютно расположилась загорелая компания. Они хохотали как закадычные друзья. Это были Холли, Минди Бертон и Томас.
Пока Брина сжимала в руках комбинезон, который расстегнул Томас, запустив внутрь него руки, и чувствовала себя неловко, Томас как ни в чем не бывало флиртовал с другими женщинами.
Она увидела, как Томас наклонился вперед, чтобы услышать, что говорит Холли, и, почувствовав укол в сердце, поспешила отвернуться. Он бросил ее, чтобы потусоваться с Холли и ее друзьями. Осознавать это было еще больнее, чем она предполагала.
Отдав костюм, Брина вернулась в свой номер, пытаясь убедить себя в том, что ей нет дела до Томаса, но сердце не слушало ее, а глаза наполнялись слезами. Брина включила телевизор, решив посмотреть местные новости, прежде чем начнется вечернее действо. Глядя в потолок, она слушала репортаж о каком-то дурацком заседании городского совета и не заметила, как уснула. К сожалению, ей приснились Томас и Холли, счастливо хохочущие вместе. Проснувшись, Брина подумала, что ей не стоит снова засыпать. Видеть вместе Томаса и Холли ей было тяжело.
Мерцающий экран телевизора освещал комнату. Брина представляла, что сейчас происходит в банкетном зале. Да, может быть, ей и будет больно видеть Томаса с Холли, но если она останется в комнате одна, воображая наихудшее, это ее погубит.
Без какого-либо намека на энтузиазм Брина потащилась в душ второй раз за день. Выйдя оттуда, она облачилась в джинсы и сатиновую водолазку с короткими рукавами светло-зеленого цвета. На груди красовалась надпись «Келвин Кляйн», сделанная серебристыми буквами. Брина надела черный кожаный пояс и сапоги с овечьей шерстью, которые носила раньше. Они не были модными, но в них ногам будет тепло, когда она пойдет на улицу смотреть фейерверк, который запускали в отеле каждый год с последним ударом часов.
Брина высушила волосы феном и заплела косу, прихватив ее лентой. Она накрасилась – скорее для того, чтобы почувствовать себя лучше, чем чтобы казаться кому-то более привлекательной, вдела в уши серебряные кольца, надела серебряные часы и посыпала голову блестками. Она отлично выглядела, пусть и не вышла ростом.
Выходя из номера, Брина захватила куртку, которую привезла из дому.
Когда девушка спустилась вниз, было уже одиннадцать тридцать. Она прошла мимо зала, где проходила вчерашняя вечеринка. Сейчас там праздновали Новый год, а встреча выпускников проходила в банкетном зале.
Брина вошла внутрь и остановилась у двери на тот случай, если ей придется тихонько ретироваться. По комнате разносился голос Минди Бертон, стоявшей на трибуне и раздававшей небольшие сувениры.
– Следующую нашу награду – паре с наибольшим количеством детей – получают Боб и Тамара Хендерсон. У них семеро малышей, – объявила Минди с таким воодушевлением, как будто сотворение семерки спиногрызов было чем-то вроде создания семи чудес света.
Все поаплодировали репродуктивным способностям Боба и Тамары, и Брина подумала, что, возможно, дело в ней и в ее скверном настроении. Впрочем, она все еще не считала деторождение чем-то, заслуживающим награды. Следующий приз, наверное, вручат за самые каштановые волосы.
Она обвела взглядом зал, ища Карен и Джен, но, конечно же, наткнулась на Томаса. И, конечно же, он сидел за круглым столом в компании женщин. Будто почувствовав ее взгляд, он посмотрел на Брину, а потом медленно поднялся со стула. Брина смотрела, как Томас приближается к ней. Его лицо было загорелым от солнца, а губы слегка потрескались. На нем были потрепанные джинсы, белый хлопчатобумажный свитер с расстегнутым воротом и белая футболка под ним. С каждым шагом Томаса сердце Брины билось быстрее. И чем быстрее оно билось, тем больше Брина злилась и тем меньше придавала значения тому, что злится совершенно иррационально. Он целовал и прикасался к ней, как будто она что-то для него значила, а потом просто избавился от нее, словно это было не так. Он заставил Брину задуматься о его и ее мотивах. Заставил ее почувствовать себя неуверенно. А она не чувствовала себя так с тех пор, как окончила старшую школу.
«Томас ничего мне не обещал», – напомнила сама себе Брина. И она ничего ему не должна. Она больше не знает этого человека.
Вот только она не чувствовала себя так, как будто он был для нее чужим. Когда Брина смотрела в эти знакомые синие глаза, ей казалось, что она вернулась домой. Ее душа узнавала родную душу. Томас был единственным человеком на Земле, с которым ее связывали радостные воспоминания. От них у нее перехватывало дыхание и сердце билось чаще. Он был единственным, кто знал о ее детских страхах и о том, что в шестом классе она хотела куклу Шарлотту Земляничку.
– Привет, – сказал Томас, остановившись напротив Брины. – Ты только что вернулась?
– Да. Из своей комнаты.
Минди огласила награду человеку, который меньше всех изменился, и Томас подождал, пока стихнут аплодисменты, и продолжил:
– Ты весь вечер была в своей комнате?
– Да.
– Одна?
Так она и знала. После того что случилось днем, он, видимо, решил, что она неразборчива в выборе партнеров, да еще и после того, как она упомянула о грязном сексе в Роуз Гарден, что не пошло на пользу ее имиджу. Держа в одной руке куртку, Брина уперлась другой рукой в бедро.
– А ты где был весь день?
– С тобой.
Брина проигнорировала пробежавшие по спине мурашки.
– После того как бросил меня.
Глаза Томаса немного сузились.
– После того как мы вернулись в отель, я пошел кататься на лыжах.
– Да, я видела, как ты катался.
– Что это должно означать?
– Ничего.
– Ты что, злишься?
– Нет.
– Да. Я всегда знал, когда ты злишься. У тебя на переносице появляются морщинки.
Брина предпочла бы наесться червей, чем признать, что она злится. Она посмотрела Томасу за спину, ища в толпе Карен и Джен.
– Прости, – сказала она. – Пойду к друзьям.
Она прошла мимо столов и едва повесила куртку на спинку стула, как Минди огласила следующую номинацию:
– Награда человеку, который изменился больше всех, достается Брине Макконнелл.
Брина, замерев, уставилась на подиум. Она была удивлена, что о ней вообще кто-то вспомнил. Она посмотрела на Карен и Джен, увидела их награды и поняла, что приз достанется каждому. Боже, а ведь на мгновение она едва не почувствовала себя особенной. Брина прошла вперед, и Минди вручила ей дешевый сувенирный кубок на такой же дешевой пластиковой подставке.
– Отлично выглядишь, Брина, – сказала Минди.
Посмотрев в ее голубые глаза, Брина решила не обижаться. Они никогда не были друзьями, но Минди и не вела себя с ней как сволочь.
– Спасибо, – сказала Брина. – Ты тоже.
Она вернулась к столу и села, бросив взгляд на дверной проем. Томаса там уже не было, но он и не сидел рядом с Холли. Поискав его взглядом, Брина увидела, что он разговаривает с Джорджем Алленом. Томас надел лыжную куртку. Перенеся вес тела на одну ногу, он поигрывал ключами, которые держал в руке. Он помотал головой и вышел из банкетного зала. Брина невольно подумала о том, куда это он собрался и с кем должен встретиться.
– За что тебе дали награду? – спросила Брина у Карен, пытаясь не думать о Томасе.
– Девушке, которая с наибольшей вероятностью родит на встрече выпускников.
– Уверена, у них ушло несколько часов, чтобы это выдумать. А тебе? – Она повернулась к Джен.
– Человек с наибольшим количеством веснушек, – нахмурившись, ответила та. – Я хотела приз за лучшие волосы, но его получил Донни Донован.
– Он гей?
– Нет. А вот его спутник – да.
– А кто его спутник? – спросила Брина.
– Помнишь парня, который окончил школу на год раньше, Дика Роджерса?
