Страстная неделька
– Игнат, а смотри, если я буду и рукой и ртом…
– Нет, – рявкнул Шевцов, – Мне нравится только ртом.
– А давай проверим!
– А давай попозже!
– Впервые вижу, чтобы мужик от минета отказывался.
– Вот предупреждал меня Макс, чтобы с тобой даже не думал такие фильмы смотреть. Вот за что?
Ахнула. Так тут ещё и Воропаев постарался! Схватила со стола пульт от телевизора и сделала громче. Стоны, вскрики, шлепки, пошлые американские выражения…
– Вот что ты за женщина такая?
– Я? – аж офигела.
– Да, ты! Думал, посмотрим, захмелеем, плюнем на кино и завалимся в постель. Так нет! Даже из порнушки ты цирк устроила.
На глазах выступили слёзы.
– Правильно! Цирк должен гастролировать! Пожалуй, вызову себе такси.
– Ещё скажи, что свадьбы не будет!
Тут видимо, актриса кончила или же она орала, как от укуса бурундука. А я… Понимая, что настроение упало ниже плинтуса, обида поднялась выше люстры, а замечание про свадьбу вообще убило.
– Правильно, – выдавила я, – Нахрена она нужна? Пойду кота поглажу. Где мой Тошик?
Вот ведь! Нафиг всё задумывать, если не получается? Знаю, чтобы любить меня нужна терпелка. Причём, адская. А в чём проблема? Сказал бы, Игнат, а давай! И мы бы не ссорились, а уже во всю трахались. Но нет же! Великий Шевцов в своём репертуаре. И вообще, Тошу ему оставлю, а сама к предателю Максу поеду. Пусть объяснит, какого лешего про меня там наговорил. А главное, когда успел?
– Ну, и куда ты собралась?
– В цирк. Тут как раз недалеко.
Встала и ушла поднимать наверх, одеваться. Понимаю, что глупо вышло, но блин!!! Ревновать к бывшим партнёршам – это дурость. Но, видимо, я дура, потому что осознание того, что у Шевцова такой опыт меня огорчал. Игнат тоже хорош! Ну, нет настроения на эротическое танго в постели, ну и не надо. Посмотрели бы телек, спать пошли бы в обнимку. В общем, надо бы мне пережить этот момент, протрезветь и обдумать. Раз свадьбой «пригрозил», то значит, она ему тоже поперёк горла.
В комнату я вошла вся в слезах. Что, и следовало ожидать. Натура я нервная, чуть что, сразу в слёзы.
Вздохнула и принялась одеваться. Трусы, лифчик, джинсы… Так, теперь майка, олимпийка.
– Марианн, не дури, – Игнат ожидаемо возник в проеме дверей и облокотился на косяк.
Халат был нараспашку. Может, решил соблазнить меня? Вряд ли…
– Про свадьбу и цирк сглупил. Ну, с кем не бывает.
Бывает со всеми, конечно. И ссоры, и недомолвки, и секс со страстью и равнодушный «толкёж». Знаю, я сама отчасти виновата. Но он больше. Не хотел – нечего было затевать. Макс рассказал – тем более знал, чем может обернуться просмотр. Ну, комментировала я. Все женщины поболтать любят. Ну, заткнул бы меня поцелуем, раз так надоела трескотня. Или выключил фильм. Потому что получается совсем нерадостное умозаключение.
Игнат подошёл ко мне сзади и обнял.
– Марианн, ну прости, – поцеловал в шею.
– Ты прав, насчёт свадьбы я подумаю. И так считала, что слишком поторопились, но ведь заявление всегда забрать можно, – грустно улыбнулась, – Ну, если беременна, препятствовать твоему общению с ребёнком точно не буду. А вот работу придётся новую искать. Но это после…
Слёзы текли из глаз, и вообще всё было тухло. Хотелось друга пнуть под зад как можно сильнее, а Игната не видеть сутки. Но сбежавшей невестой я быть не хочу. Как говорится в сказке, утро ночи мудренее.
Шевцов меня раздел, я не сопротивлялась. Отчего-то мне было приятна эта нежность. Чувствует, что сболтнул лишнего. Да, и я хороша.
Улеглись в постель, меня обняли и прижали к себе. Шептали разные слова, целовали шею. Снова расплакалась. Уже от чувств, внезапно нахлынувших на мой ослабленный алкоголем организм.
Закрыла глаза и провалилась в сон с мыслью: почему я такая дурёха?
Во сне меня зачем-то перевернули на живот. Вытянула ноги, но мне их слегка раздвинули. Я не придала этому значения, когда в меня проник палец.
– Что ты делаешь, – невнятно пролепетала я, – Ночь на дворе.
– А у кого-то перевозбуждение, – прошептали мне на ухо, и затем поцеловали, прикусив мочку.
Невольно вырвался стон.
– Блин, Шевцов, вот чего тебе неймётся? Ммммм…
Палец заменило «нечто» твёрдое, длинное и явно готовое. Ага, и к труду, и к обороне.
Не выдержала и приподняла попу, за которую сразу же схватились мужские руки и зафиксировали в неподвижной позе. Неудобно, кстати, но очень возбуждающе. Я ещё спала одним глазом. Организм ещё пребывал в некотором шоке от действий над ним. Соски от желания затвердели, коленки слегка потрясывались. Наверное, от положения ног. А Игнат, вбивался в меня, при этом гладя ладонями ягодицы.
– Ты так быстро уснула, а я не мог… А потом сдёрнул одеяло с тебя и понял, что нужна экстренная помощь.
– Неудобно, – простонала я.
Из меня резво вышли, перевернули, раздвинули ноги и закинули ноги на плечи.
Без прелюдии. Страстно, быстро. Так, что я сжала руками простынь и тянула на себя. Поддаваясь на встречу, выгибалась. А Игнат… Его хриплые стоны, еле слышимые замечания. Такие короткие, но такие чертовски возбуждающие. Казалось, я пылаю, желая взорваться и ворваться в НЕГО. Стон вырвался из горла. Попыталась отстраниться. Чувствовала, что ещё чуть-чуть и всё. А я жаждала продлить момент.
– Ложись, – прикусив губу, посмотрела на Шевцова.
Тёмные глаза, сосредоточенное лицо, напряжённое тело… В горле пересохло.
Мужчина подчинился, и я забралась сверху, вбирая член в себя. Медленно, не до конца. Сантиметр за сантиметром, рисуя при этом круги на груди Игната, наблюдая за сменой эмоций на лице. Как кривятся губы, как морщится нос, как появляется морщинка на лбу, а заодно и капелька пота, которую мне захотелось слизать. Поддавшись, высунула кончик языка. Зря… Меня жёстко насадили и прижали к себе, прикусывая шею. Мужчина не давал воли пошевелится, лишь вбиваясь в меня так сильно, как только мог. А я не в силах больше сдерживаться, закричала, когда всё тело покрылось мурашками, в глазах на мгновенье потемнело, а на губах расцветала блаженная улыбка.
