Право на одиночество
– Возможно. Во всяком случае, я сейчас звонил Королёву… И он просил передать вам, Наташа, искренние извинения от Марины Ивановны. Сказал, что она позже и лично извинится.
– Ничего себе, – протянула я. – Неужели совесть проснулась?
– Почему бы и нет, – Громов отодвинул от себя тарелку из-под лазаньи и пробормотал:
– Всё-таки у них очень большие порции, я не уверен, что в меня ещё и десерт влезет…
– Впихнём! – я салютовала ему бокалом и, отправив в рот очередную порцию лазаньи, вдруг услышала:
– Наташа, а вы замужем?
Да, неожиданно…
– Нет, – ответила я коротко.
– А не собираетесь?
Я подняла глаза на Громова. По его лицу было сложно что-либо понять… Просто вежливо-заинтересованная улыбка.
– Нет, – я покачала головой. – А почему вы спрашиваете?
– По двум причинам. Во-первых, если бы вы были замужем, то, скорее всего, ушли бы в ближайшее время в декрет, а мне очень не хочется вас терять. По крайней мере в ближайшие два года. А во-вторых… я не очень понимаю, как такая… замечательная во всех отношениях девушка может быть не замужем.
Ох. Если бы это сказал кто-нибудь другой, я бы рассердилась, но от Громова я была рада слышать подобные слова… Удивительно, вроде ничего особенного, да и нечто похожее он уже пару раз говорил, но почему-то стало тепло и радостно.
– Вы же меня совсем не знаете, Максим Петрович, – я смущённо улыбнулась.
– Я знаю вас вполне достаточно, чтобы сделать определённые выводы. Впрочем, чему я удивляюсь… современные молодые люди совершенно не разбираются в женщинах.
Наконец я справилась со своей лазаньей. Да, если бы Антон видел, сколько я сегодня съела… он бы порадовался, а то вечно ноет, как я похудела. А ведь ещё десерт! И сыр мы не доели…
– Современные девушки тоже не разбираются в мужчинах, – я улыбнулась, придвинув к себе тирамису. – По крайней мере мои ближайшие подруги полностью оправдывают это утверждение. Да и наша Светочка тоже… я уже и не пытаюсь запомнить имена всех её парней, они всё равно постоянно меняются. Кстати… как она вам?
Он пожал плечами.
– Она хороший секретарь, да и человек тоже. И она очень любит вас, Наташа. Я бы даже сказал – она любит вас, как сестру.
Мне такое в голову не приходило…
Но, вспоминая наш разговор со Светой, историю про её настоящую сестру, то, как она заботилась обо мне… Да, пожалуй, Громов прав. Странно, я никогда в душе не называла Свету своей подругой, только коллегой по работе…
А ведь она поддерживала меня всегда. И не меньше, чем Антон или Аня…
Я всё-таки очень глупый человек.
Я почувствовала, что мои глаза увлажнились. Как всё-таки хорошо, что я отказалась от должности директора по маркетингу…
– Что с вами, Наташа? – спросил Громов обеспокоенно. Кажется, мои смятенные мысли отразились у меня на лице.
– Ничего, ничего, – я улыбнулась. – Давайте заканчивать нашу трапезу. Хочу побродить по городу.
Максим Петрович кивнул, улыбаясь мне, и придвинул к себе десерт.
Болонья – город колонн и арок. Именно такой я её и запомнила. В то воскресенье мы с Громовым исходили полгорода, разговаривая о чём угодно, кроме издательского дела и книжного бизнеса.
Мне легко рядом с ним. Так легко мне было только рядом с мамой…
Интересная аналогия, верно? Но Максим Петрович не слишком похож на мою маму, да и её прикосновения никогда не вызывали во мне бурю эмоций. Именно такая буря меня и захлестнула, когда Громов предложил взять его под руку.
– Вам так будет проще идти, – сказал он, непринуждённо улыбаясь. – День кончится ещё не скоро, держитесь за меня, а то устанете быстрее.
И я благодарно зацепилась за его локоть.
– Вы никогда не были в Италии? – спросил Максим Петрович, когда мы вышли на одну из центральных улиц Болоньи – Улицу Независимости.
– Нет, – я покачала головой.
– А мы с женой целый месяц путешествовали по Европе после того, как поженились семнадцать лет назад. Европейский медовый месяц провели, – Громов улыбнулся. – Были в том числе и в Италии. Больше всего меня впечатлили Рим с Венецией. Жаль, что у нас с вами совсем не останется свободного времени, а то можно было бы съездить…
Уже в шесть вечера я начала клевать носом. Видимо, сказывались практически бессонная ночь и волнительные события последних дней.
Максим Петрович сразу заметил моё состояние и немедленно предложил вернуться в гостиницу.
– Сейчас шесть только, – ответила я, зевая, – чего я там делать буду, в гостинице?
– Отдыхать, конечно. Ляжете пораньше, завтра ведь выставка. Поверьте мне, вы за завтрашний день так ухандыкаетесь…
– Ладно, согласна, возвращаемся!
