Аромат рябины - Лазорева Ольга

— Вы были женаты? — довольно бестактно поинтересовалась Ирина.

— Был, но уже нет, — ответил он после продолжительной паузы, — она осталась в Милане.

И Ирина больше вопросов на эту тему не задавала.

Они зашли в маленький уютный бар, в котором царил полумрак. На круглых деревянных столиках мерцали огоньки свечей. Свободное местечко оказалось в самом углу возле окна. На широком подоконнике высились горшки с какими-то зелеными кустиками, сплошь покрытыми мелкими розовыми цветочками. Официантка принесла вино, улыбнулась и что-то певуче проговорила. Бьяджо весело ответил ей и закивал.

— Пожелала нам встретить здесь рассвет, — пояснил Бьяджо, когда она удалилась.

— А сколько сейчас времени? — засмеялась Ирина.

Бьяджо достал мобильный и показал ей светящиеся цифры на дисплее.

— Половина четвертого, — сказала Ирина. — Мы и правда тут рассвет встретим.

— Встретим, — закивал Бьяджо и взял ее пальцы в свои.

Они были теплыми и чуть подрагивали.

— Ты очень красива, — сказал он. — Я влюблен. И давно.

— Давно? — удивилась Ирина.

— Умберто показывал мне фотографии. Они поженились, и он показывал сестру Марины, хвастал, какие красавицы в России.

«Вот, значит, в чем дело, — подумала Ирина. — Бьяджо специально пригласили в гости, чтобы со мной познакомить. Ну, Маринка получит у меня! Хотя ее можно понять».

Ирина пристально посмотрела в глаза Бьяджо. Он улыбнулся как-то беспомощно и выпустил ее пальцы. Потом налил вино.

— Cincin, — произнес Бьяджо и приподнял бокал.

Ирина улыбнулась и легко коснулась своим бокалом его. Они выпили.

— Я нравлюсь? — после паузы спросил он.

— Да, — кивнула она.

Бьяджо вздохнул и улыбнулся немного застенчиво. Они пили вино, подолгу молчали. Но Ирина чувствовала себя комфортно, словно давно знала этого человека. А то, что Бьяджо хорошо говорил на русском, сближало еще больше.

Когда начало светать, они покинули бар. Бьяджо привел ее на набережную. У Ирины захватило дух от открывшегося вида. Море казалось неподвижным. Оно напоминало огромное плоское серо-синее блюдо, доверху наполненное голубовато-жемчужным туманом. Край этого блюда постепенно становился розовым. Ирина, не отрываясь смотрела на подъем солнечного диска. Бьяджо робко взял ее за руку. Ей было приятно ощущать прикосновение его прохладных тонких пальцев. Она чувствовала, что он смотрит на нее, но головы не поворачивала.

— Италия самая прекрасная страна в мире, — неожиданно сказал Бьяджо и сжал ее пальцы. — Счастье жить здесь.

— Да, — тихо согласилась Ирина.

— Ты хотела бы? — еле слышно спросил он.

— Возможно, — ответила она.

Они замолчали. Когда солнечный диск поднялся из тумана и позолотил море и небо, Ирина вздохнула и пошла по набережной. Она чувствовала себя наполненной какой-то вселенской гармонией. Они свернули в улочку и пошли между старинными каменными домами. Когда поравнялись с высоким готическим собором, Бьяджо незаметно перекрестился и поцеловал сложенные пальцы.

Он не поехал на дачу, сказав, что у него дела в городе. Посадив Ирину в такси и поцеловав на прощание, он попросил извиниться за себя перед Умберто и Мариной и пообещал, что вечером обязательно приедет. Она улыбнулась в ответ, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Когда такси поехало, водитель пытался что-то рассказать ей, без конца поворачивал голову и улыбался. Он явно жаждал общения, но Ирина, послушав пару минут его быструю речь, отрицательно покачала головой и пробормотала:

— Раша, Москоу.

Он заулыбался еще шире, но скоро замолчал.

Ирина почувствовала спад настроения. Странная апатия навалилась на нее. Какое-то время она смотрела в окно, потом вновь откинулась на спинку и закрыла глаза. Ее мысли отчего-то унеслись в родной город. Она вспомнила улыбку мамы, потом ясно представила темные внимательные глаза отца, неожиданно почувствовала, что уже соскучилась, и искренне удивилась этому. Затем перед ее внутренним взором появился куст бузины. Она увидела сидящего на бревне рядом с кустом Андрея, и ее сердце сильно забилось. Что-то в этой картинке необычайно волновало ее, будило уснувшие чувства. Ирина ощутила, как повлажнели глаза. Она попыталась отогнать эти мысли, выпрямилась и стала смотреть в окно. Они ехали мимо какой-то помпезной виллы, возвышающейся на крутом скалистом берегу.

«Бог мой! — подумала Ирина, изучая серые каменные стены невысокой ограды и белое вычурное здание, видевшееся за нею. — Что я здесь делаю? Зачем мне все это? Ведь все это такое чужое!»

Водитель высадил ее у ворот дачи и уехал. Дверь тут же распахнулась, и появилась Марина. Она встревоженно вглядывалась в лицо сестры, потом начала улыбаться.

— И как это называется? — начала возмущаться она. — А ведь ты знаешь, что в моем положении волноваться нельзя! Хорошо Бьяджо позвонил и предупредил, что ты едешь. А то я просыпаюсь и вижу, что твоя комната пуста. И что я должна думать, по-твоему? И как тебе он?

— Симпатичный, — нехотя ответила Ирина. — Мы гуляли по городу, в баре сидели. Ты зря так волнуешься. И я уже взрослая девочка.

— Я так рада! — быстро говорила Марина, заходя в дом. — Что ж ты его с собой не привезла? Я пирог яблочный испекла.

Дом действительно был наполнен восхитительным запахом печеных яблок. Ирина почувствовала, как голодна.

— И где твой пирог? — засмеялась она. — Я просто умираю с голоду!

— Тогда, может, пасту? А к ней креветочный соус?

— Давай! — обрадовалась Ирина и начала подниматься по лестнице. — Я мигом!

Она зашла в свою комнату и быстро привела себя в порядок. На душе становилось все радостнее, все легче. Зазвонил ее сотовый.

«Вот Маринка нетерпеливая!» — подумала она, хватая телефон.

— Иду я, Мариш! Боишься, макароны твои остынут? — весело проговорила она.

Но ей никто не ответил.

— Эй! — позвала Ирина.

— Это я, привет, — раздался голос Андрея, и волнение обожгло ее.

— Привет, Андрюша, — ответила она после паузы, во время которой пыталась успокоиться. — Не ожидала, что это ты.

— Я заходил к твоим вчера, — сказал он. — Мать сообщила, что ты в Италии.

— Сестру навещаю, — ответила Ирина.

— И как там? — непонятным тоном поинтересовался Андрей.

— Замечательно! — засмеялась она. — Сорренто очень красивый город! А Маринка ждет ребенка! — зачем-то добавила она.

— Поздравляю, — тихо ответил Андрей.

— Спасибо.

Они замолчали.

— Ирка! — раздался голос снизу. — Долго тебя ждать-то? Ты ж вроде с голоду умирала!

— Извини, меня зовут, — сказала Ирина.

— Хорошо, пока! — ответил Андрей и положил трубку.

«И чего звонил? — пожала она плечами. — Ничего толком не сказал».

Но в душе разгоралась радость. И слова, в общем-то, были не нужны. Правда, Ирина не вполне понимала природу этой радости. Ей было хорошо просто оттого, что он позвонил. А ведь Ирина считала, что в ее душе все давно умерло к этому человеку, что чувство, если оно и было, угасло само собой.

пробормотала она пришедшие на ум строки из «Бузины» и вновь начала улыбаться.

После завтрака Умберто уехал на работу, а Марина предложила прокатиться на катере по заливу.

— А тебя не укачает? — хитро спросила Ирина.

— Еще чего! Я море обожаю! — расхохоталась Марина. — Знаешь, а тут есть две бухты Марина Гранде и Марина Пиккола, то бишь Марина большая и маленькая. Представляешь, сколько шуточек я выслушала от Берта на эту тему?

— Он прикольный, — ответила Ирина. — И мне очень понравился.

— А итальянцы все прикольные, — засмеялась Марина. — Это их, можно сказать, национальная черта.

— И что в этих бухтах? — перевела разговор Ирина.

— Там размещается соррентийский порт, и оттуда отходят суда в Неаполь, на Капри.