Истинная для Ледяного Дракона. Княгиня Южного предела.

Очередной виток шока. Я настолько погружаюсь в свои размышления по поводу новых открытий, что перестаю обращать внимание на происходящее вокруг. Так, фиксирую краешком сознания, что, отойдя от меня подальше, Айварс и Вальгард явно секретничают. Мелькает мысль, что есть нечто странное в том, что до меня не долетает ни звука, но не до того сейчас.

Спокойно, без споров и возражений иду, сопровождаемая двумя брутальными мужчинами, в отведённую мне комнату целительского крыла. Забавно, что внимание таких красавцев больше не кажется мне странным.

Навстречу попадаются молодые девушки и юноши в форме с одинаковыми эмблемами в виде незнакомого растения, и я, походя, отмечаю их удивлённые взгляды. Но, честное слово, то, что я сегодня узнала о себе, в разы интереснее и занимает большую часть моих мыслей.

Комната, в которую меня приводят, напоминает роскошный отельный номер, оформленный в средневековом стиле. Она только чуточку меньше изумрудных покоев княжеского замка.

Вальгард выходит, и я остаюсь наедине с Айварсом. Вот тут мозг включается, ибо игнорировать князя сложно. Хотя, как сказать, включается он, или наоборот.

– Тише, девочка, не брыкайся, – шепчет он мне на ухо, усадив к себе на колени.

Его рука лежит на моём бедре, и от неё исходит жар, как будто огонь – стихия ледяного князя, а не моя. Поводов сильно дёргаться пока нет: рука неподвижна, но сторожок уже включился. Главное, не растаять до того, как он попытается продвинуться дальше.

– Не бойся меня. Я ничего не сделаю против твоей воли, – его губы скользят по моей скуле, касаются краешка рта.

А это всё разве не против моей воли? Тело уверяет, что нет. Его сотрясает крупная дрожь. И я замечаю, что сама продлеваю прикосновение к дразнящим губам Айварса, словно невзначай подставляясь так, чтобы задеть их самыми чувствительными зонами. Ощущения становятся невыносимо острыми и одновременно сладкими. Внизу живота пожар, пальчики на ногах поджимаются, запуская снизу вверх волну удовольствия. Я взлетаю на вершину и зависаю в невесомости над пропастью.

Пальцы Айварса стискивают моё бедро, и я непроизвольно сжимаю ноги, пытаясь закрыться. Но вместо того, чтобы исчезнуть, ощущения только усиливаются, заставив меня глухо застонать прямо в накрывшие мой рот губы.

Перед глазами фейерверк.

А потом, по мере того, как звёзды разлетаются и редеют, нарастает ощущение стыда, смешанного с возмущением.

Разрываю поцелуй.

– Пусти, – ладонями закрываю раскрасневшееся лицо. – Ты же сказал, ничего не сделаешь против моей воли.

– А я ничего и не делал, – хрипло говорит Айварс и, наклонившись к моему горящему уху, шепчет: – Ты сама. Ты такая чувствительная.

Снова прикосновение губ к виску. И я понимаю, что он прав. Но не сдаваться же.

– Пусти. Я не могу, не хочу, – отталкиваюсь ладонями, пытаясь слезть с его коленей.

– Хочешь, Рия, но боишься довериться, поэтому я подожду… немного.

Айварс наконец-то разжимает руки, оберегающе поддерживает меня под локоть, пока я не оказываюсь на собственных ногах.

Он не преследует, поэтому я не шарахаюсь, а медленно, пытаясь сохранить достоинство, отступаю к другому креслу.

– Доверять кому? Почти женатому мужчине? – интересуюсь я, отойдя на безопасное расстояние.

Да, я помню недавний разговор об истинности, но порядков этого мира я не знаю. Почему бы ему не жениться по статусу, а истинную держать на коротком поводке в качестве наложницы?

Айварс поднимается во весь свой рост. Его лицо каменеет.

– Адриана, ты опять испытываешь моё терпение. Когда в жизни мужчины появляется истинная, остальные женщины для него больше не существуют.

Сердечко в моей груди радостно ёкает. Но разум всё ещё в седле.

– Но ведь это не отменяет брака, соответствующего твоему, – я поправляюсь, – вашему положению? Как отреагирует ваша леди?

– У меня только одна леди, – рычит князь, – это ты.

– А ваш род?

– Мой род будет рад принять огненную драконицу.

– Ах, вот как! – спичкой вспыхиваю я. – То есть оставайся я человечкой, то даже будучи истинной, мне светило бы только место любовницы?

Кажется, на этот раз получилось его разозлить. Он делает шаг ко мне. Но и я уже на взводе. Вскидываю голову, удерживая его взглядом на месте.

– Я, Ваше Сиятельство, – шиплю сквозь стиснутые зубы, – представляю ценность прежде всего для себя, как человек, а не как рептилия, для самовлюблённого дракона.

Князь мученически закатывает глаза. Похоже, теперь это его любимое выражение лица.

– Адриана, – срывается с его губ, и я ничего не могу с собой поделать, слежу за каждым их движением, отмечая зажившую утреннюю ранку и до сих пор чувствуя вкус недавнего поцелуя.

Вот зачем я его раз…дракониваю?

– Адриана, – продолжает он, и в глазах его появляется смешинка. – Ты, конечно, рептилия...

Что? Да он издевается? Я задыхаюсь от возмущения.