Почти любовь - Д Алекс "Алекс Дж"

– И не надо мне ничего объяснять. Сам не дурак, – задумчиво бросает Мартен. Неужели догадался? Недоверчиво кошусь в его сторону.

– Он сын друзей вашей семьи и намного тебя старше, – заявляет Вик с умным видом.

– И? – потеряв здравую логику в его словах, озадачено спрашиваю я. У парней с ней оказывается тоже бывают сложности.

– У меня две версии. Первая – твои родители против из-за какого-то внутреннего конфликта. Вторая – ты хочешь его бросить, но не знаешь как. В любом случае, я тебя к нему не ревную и готов принять обратно, когда ты наиграешься.

Я с трудом подавляю смешок. В голове снова крутится: «Поздравляю, Шарик, ты балбес». Ну надо же, прицепилось!

– И тебя совсем ничего не смущает из того, что ты сегодня узнал?

– Отсутствие детей для меня не проблема, – серьезно заверяет Виктор. – Если в остальном сложностей не будет, я закрою на это глаза.

– А как же твоя семья? Ты вроде говорил, что они должны одобрить мою кандидатуру, – чисто из любопытства интересуюсь я.

– Мы им пока ни о чем не скажем, а потом они никуда не денутся.

– Гениально, Шари… ой, Ватсон, – спохватившись, исправляюсь я. – Высадишь меня у ближайшего метро?

– А я думал, мы в кафе зайдём, – разочарованно сопит Виктор, ожидая совсем другой реакции на свои слова.

– Не зайдём мы никуда, Вик, – спокойно говорю я. – Ни сегодня, ни через неделю. За помощь спасибо, но на этом – всё.

Не знаю, какой черт дернул меня зайти в тот самый бар, где неделю назад я застукала Страйка с соседкой, обломав им ночное рандеву. Скорее всего, было банально страшно возвращаться в пустую квартиру и сидеть там в ожидании неизвестно чего. Неопределённость – мой давний и злейший враг, с которым мне неоднократно приходилось бороться, чтобы не впасть в отчаянье и депрессию. Моим тылом всегда были родители. Именно они не позволяли мне упасть и вселяли веру в собственные силы. А я боялась, всегда до ужаса боялась стать для них источником боли и страданий. И сейчас лгу им только поэтому… почти.

Забравшись на высокий стул у барной стойки, прошу бармена сделать мне алкогольный глинтвейн. Немного расслабиться не помешает, хотя с одного я вряд ли опьянею. Зато согреюсь и время до возвращения Страйка убью. Конечно, можно было попроситься к Варьке в общагу. Она бы меня пустила, даже если к ней кого-то подселили. Варя – добрый человечек, безотказный. Даже странно, что мы так и не стали с ней близкими подругами. Привязанность к нормальным и здоровым людям меня страшит возможными разочарованиями. Я не боюсь разочароваться сама, скорее, наоборот. Любая близость строится на эмоциональной связи и взаимности, а я не уверена, что мне есть что предложить другому человеку… на длительной основе. В отличие от моих родителей, я не питаю иллюзий и не верю в чудеса. Ружье, которое выпустило в меня уже два выстрела, все еще заряжено, и нет никаких гарантий, что следующая пуля не прилетит завтра или через год. Я видела слишком много слез, горя и страданий за месяцы и годы, проведенные в онкологических больницах, чтобы поддаться эгоизму и позволить кому-то привязаться ко мне. Выстроила вокруг себя собственную систему дистанций и в отношения с Виктором ввязалась по большему счету больше из-за того, что он не хотел ничего серьезного. Потом история повторилась, но уже со Страйком. Разумеется, это было не осознанно. Скорее интуитивно. Никто в открытую не признается себе, что выбирает мудаков-потребителей не из мазохистских побуждений, а из соображений безопасности и личной гиперответственности.

– Привет, тут не занято? – раздается смутно-знакомый женский голос. Дернув головой, я удивленно приподнимаю брови, узнав в обратившейся ко мне девушке нашу со Страйком соседку.

– Майя, – вспоминаю ее имя. Она дружелюбно улыбается.

– Ага, – кивает, показывая на свободный стул рядом со мной. – Присяду? Ты не против?

– Садись, конечно, – пожав плечами, я присасываюсь к своему глинтвейну, озадаченно наблюдая за яркой девушкой, изящно взгромоздившейся на барный стул. Одетая в жутко-неприличное короткое платье, она ничуть не стесняется, когда подол поднимается по самое не могу. Закинув ногу на ногу, Майя перебрасывает густую копну волос на одно плечо, грациозно удерживая осанку, и заговорщически подмигивает мне.

– Не люблю напиваться одна. Составишь мне компанию?

– Я никуда не спешу, – отвечаю уклончиво, не совсем понимая, чем привлекла внимание этой шикарной пираньи. Может быть, ей и правда одиноко? – А есть повод напиться?

– Ага, – снова кивает она, слегка приуныв. – Каждую субботу один и тот же повод.

– Какой? – интересуюсь я.

– День мудозвона, – низко смеется Майя. – Отмечаю его с завидной регулярностью и исключительно по субботам.

– Привет, красавица, тебе как обычно? – наклонившись над стойкой, по-приятельски спрашивает у Майи молодой симпатичный бармен, нагло заглядывая в вырез на ее платье, который, кстати, почти до пупа. Не понимаю, как она не боится сиськи потерять? Слишком резко повернулась или наклонилась – и всё наружу. Просто удивительная раскрепощенность, я бы сказала – на грани эксгибиционизма.

Бармен устраивает целое мини представление, пока делает для Майи Секс на пляже. Увлекшись шоу, я сама не замечаю, как кончается мой Глинтвейн, и Майя уламывает меня на другой коктейль. Фирменный от Миши. Миша – это имя бармена, настойчиво пытающегося привлечь внимание красивой брюнетки.

– Ну как? – нетерпеливо любопытствует Майя, ожидая моего вердикта. Сделав глоток, я слегка морщусь.

– Неплохо, но крепковато для меня.

– После третьего градус почти не ощущается, – «утешает» Майя. – Ну, с днем мудозвона, соседка, – предлагает она тост, стукнув своим бокалом по моему. – За всех мудозвонов нашей необъятной страны! – хитро подмигнув мне, девушка осушает коктейль наполовину.

Кравцов

Отпирая входную дверь в свою квартиру, я пребываю в нервном, но блаженном неведении, не подозревая, что за «сюрприз» меня ждет внутри. Один я сегодня уже получил, до сих пор не могу отойти от не самых приятных эмоций. На второй точно не рассчитывал, но Веснушка и тут меня удивила, решив окончательно «сделать мой день», угробив еще пару миллионов нервных клеток.

Понятия не имею, с чего я вдруг решил, что у Олеси хватит мозгов собрать вещи и свалить к своему лягушатнику до моего появления. Не хватило. Зря надеялся. Веснушка уже не раз доказывала мне, что я о ней гораздо лучшего мнения, чем она есть на самом деле. В плену наивных иллюзий, как ни странно, живет не Олеся, а я. И все же… несмотря на все факты и наглядные доказательства, у меня в голове не укладывается, что она лгала мне месяцами. Не сочиняла, не придумывала, а именно врала.

Раздевшись, прохожу в гостиную и охреневаю в сто первый раз за сутки. В нос ударяет тяжёлый запах алкоголя, которым залит кофейный столик. Вскользь обращаю внимание на два пустых бокала, открытую банку оливок и неполную бутылку красного вина.

Мда, все чудесатее и чудесатее.

Пила она явно не одна.

Боюсь даже предположить с кем. Гадать бессмысленно, все равно не угадаю.

Мне вот интересно, Веснушка совсем дура или притворяется? Какого хрена она кого-то притащила в мою квартиру? Притон решила устроить напоследок?

Остановившись, упираюсь взглядом в закрытую дверь спальни. Не сразу решаюсь туда зайти, опасаясь очередного шок-открытия. Олеся отожгла сегодня не по-детски, и хрен его знает, что творится внутри. Для меня никогда не было секретом, что Веснушка без тормозов, но сегодня она переплюнула саму себя, поставила личный рекорд и заодно наглядно продемонстрировала свое истинное отношение ко мне.

Морально собравшись, решительно пересекаю гостиную и распахиваю дверь в спальню.

– Ну пи*дец, – выругавшись, приближаюсь вплотную к кровати, на которой дрыхнут две пьяные вдрызг бабы. Две!

Первую я изучил вдоль и поперёк и узнаю в любом состоянии, а вторую удается идентифицировать не сразу. Задача усложняется тем, что неизвестный объект спит лицом в подушку, задравшееся платье открывает неплохой вид на задницу в чёрных кружевных трусах. Прозрачные колготки не особо спасают, скорее, наоборот – усиливают неприличный эффект.