Пойми и прости
Не знаю, о ком мы сейчас говорим, о Марии, испортившей завтрак моему мужу, или обо мне, которая на протяжении долгого времени не может выполнить одну единственную функцию, возложенную природой?
Кусок в горло уже не лезет, после его слов, и мне кажется, что и мой ужин становится каким-то сухим и не съедобным.
- Чего ты напряглась? Жалко кухарку?
- Не называй ее так, крепостное право уже давно отменили. Просто, ты безжалостен с теми, кто по твоим меркам не дотягивает, – не знаю, зачем это говорю, само вырвалось.
- Ты сейчас пытаешься до меня донести что-то конкретное, или это просто слова, брошенные тобой от обиды за эту женщину? - непонимающе интересуется муж.
- Ничего я не пытаюсь сказать, - не хочу смотреть ему в глаза, боюсь расклеиться.
- Алеся, если это опять случилось, то не значит, что все пропало. Нужно просто не зацикливаться и наслаждаться жизнью, тебе не сорок лет, чтобы ты себя заживо похоронила, – Андрей вытирает губы салфеткой и смотрит на меня в упор. - - Ты же понимаешь, что сама же себя и загоняешь всякими бредовыми мыслями в яму?
Столько лет счастливого брака, а я до сих пор боюсь этого безжалостного взгляда.
- Ты считаешь мои мысли бредовыми? – выпаливаю, пытаясь унять свою внутреннюю истерику.
- Я считаю, что мы должны рассмотреть предложения о суррогатном материнстве, и ждать чуда, раз другого варианта нет, - безэмоционально пожимает плечами Андрей.
- Почему нет? Мы можем усыновить ребенка, какому-то маленькую ребенку нужны родители и мы можем взять совсем кроху, чтобы заботиться о нем.
- Нет, этого точно не будет, - непреклонно произносит Заремский. - Я не буду воспитывать чужого ребенка, никто не знает, что у него за генетика, а не хочу прожить жизнь, каждый раз боясь, что какие-то неудачные эпизоды его родителей, вылезут наружу и испортят нашу жизнь.
- С чего ты взял, что у него обязательно должна быть плохая генетика? - тру виски, совершенно не понимаю, как мы снова спорим на эту тему.
- Потому что, Алеся, никто в здравом уме и вменяемости не сможет отказаться от ребенка, - Андрей переходит на крик, не хотела до этого доводить, но меня уже не остановить.
- Суррогатной матери не будет, я против.
- Но ты же хочешь стать мамой, в чем проблема? Это будет по крайней мере наш ребенок, наша плоть и кровь, он будет нашим отражением. Алеся, в чем дело? Я тебя просто не узнаю. Ты настолько погрязла в своих мыслях, что уже не можешь адекватно мыслить. Что лучше, брать в детдоме чужого сомнительного ребенка, или воспользоваться современными технологиями, чтобы стать родителями родного?
- Он не сто процентов будет нашим, он будет еще принадлежать ей, - быстро моргаю, чтобы не заплакать от беспомощности.
- Кому ей? – непонимающе спрашивает Андрей.
- Женщине, которая будет носить под сердцем твоего ребенка, которая сможет тебе родить, когда твоя жена будет тихо умирать от собственной никчемности. И уже наукой доказано, что ее участие не останется незамеченным, она будет считаться его матерью, даже больше меня, хоть и моя яйцеклетка. Как ты думаешь, что для меня лучше в данном случае? – говорю все это и слезы катятся по лицу.
-Лисичка, я не понимаю, что за бред ты несешь? - Андрей ласково всматривается в мое лицо. - Ты же у меня умная женщина, к чему эта истерика? Начиталась какой-то ерунды, и все близко принимаешь к сердцу, никто кроме тебя не будет считаться его матерью, я даже не посмотрю в ее сторону, как на женщину, она будет тем курьером, о котором говорила твоя врач.
- Фу, это просто ужасно, ты ужасен понимаешь? - начинаю истошно рыдать.
- Ты устраиваешь скандал на ровном месте, а я еще и ужасен. Говорю, как есть, не хочешь так, значит через какое-то время попробуем снова. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты наконец перестала себя грызть и была той солнечной девочкой, в которую я влюбился. Пожалуйста, вернись ко мне, я уже забыл, что значит любить свою жену, общаться с ней, нормально, без этих вот слез, - нежно стирает пальцем слезу катившуюся по моей щеке. - Ты самая красивая и желанная женщина для меня, только перестань уже нести чушь, что я могу на кого-то посмотреть как на желанный объект.
- Прости, я уже не могу этого выносить. Больше пытаться мы не будем, это слишком тяжело для меня. Я хочу отдохнуть, прости, - быстро выхожу из стола и убегаю в нашу спальню, понимая, что весь этот разговор удручает меня еще больше.
Андрей прекрасно осознает, что не будет уже следующего раза, все равно ничего не получается, зачем пытаться? Зачем делать то, что у нас не выходит? Тратить все силы на то, что нам просто не суждено?
Пора признать свою никчемность и научиться жить без мыслей о детях, хоть от этого становится горько и больно. Одно дело, когда не выходит и ты не понимаешь почему, другое – все время стараться сделать то, что, по вполне понятным причинам не получается. Я не способна. Бесплодна. Жалкая.
Не знаю, сколько просидела на кровати, смотря в одну точку, когда тихо в комнату входит муж и присаживается рядом со мной.
Он ничего не говорит, но и не притрагивается ко мне, как будто понимает, что в такие моменты, лучше не трогать мое тело. Хотя, всегда между нами было нечто большее, чем телесная зависимость. Каждое прикосновение моего мужа будоражит кровь и всегда становится тепло и хорошо, от того, как он меня касается. Но сейчас я не хочу его прикосновений, мне противно от себя самой, а этот прекрасный мужчина не виноват, что выбрал не ту женщину и связал с ней свою жизнь.
