Ад, или Александр Данилов
Рабочий день у Сони подходил к концу. Данилов давно мог уйти после дежурства, но решил дождаться её. Ключи-то она у него дома забыла и придёт или не придёт к нему сегодня - оставалось загадкой. Но очень хотелось провести вечер с ней, да и ночь тоже. Нет, он давно не задумывался, любит ли её. Это в самом начале имело какое-то значение, но тогда он её жалел, восхищался её чувствами к нему, настойчивостью и целеустремлённостью по завоеванию его сердца и его постели. Теперь же она была в его жизни чем-то статичным, как воздух, вода, пища, он привык к её присутствию. Ему нравилось просыпаться с ней рядом. Он хотел её всегда, да и секс с ней оказался очень гармоничным. Соню как будто создали специально для него.
Данилов не мог похвастать длинным списком женщин, с которыми спал. Их было всего три. Дина - первая женщина и первая любовь в восемнадцать лет. После неё - жена, и вот теперь Соня. С Диной всё было впервые, неумело, интуитивно как-то. Ярко, потому как первое чувство всегда самое запоминающееся, только недолгое. Против их «связи» выступили и его, и её родители. Он так и не понял, из-за чего их семьи ненавидели друг друга. Но ему пришлось отступить. Дину увезли в другой город и выдали замуж. А он, узнав об этом, сделал предложение своей теперь давно уже бывшей жене…
Данилов глянул на настенные часы. Всё, ему пора. Он поменял больничные тапочки на уличные кроссовки, повесил в шкаф халат, накинул на себя куртку и, попрощавшись с дежурным врачом, вышел из ординаторской.
Соня беседовала со сменившей её сестрой, тоже готовая на выход.
Увидев Данилова, шагнула к нему навстречу и одновременно с ним произнесла:
- Надо поговорить.
Они рассмеялись тоже одновременно и вместе покинули здание больницы.
Соня изъявила желание приготовить ужин, а потому заехали в супермаркет, прихватили бутылку вина и так всего по мелочи: картошку, курицу, зелень на салат.
Пока Соня возилась на кухне, занимаясь готовкой, Данилов устроился на диване, включил телевизор и уснул…
Естественно, никакого разговора не получилось. Соня пыталась его разбудить, чтобы поел, но он сказал, что не хочет. Встал лишь на минуточку, разложил диван и постелил постель, а потом уснул, обняв Соню, и проспал до утра. После завтрака попросил прощения за испорченный вечер, вручил Соне ключи от квартиры, проследил, чтобы она их в сумку положила, и пообещал поговорить о всех делах вечером, после работы.
Он не отправил её на такси, а сам довёз до больницы. В приёмное они тоже вошли вместе, собирались подняться в отделение, но из палаты выскочила медсестра и сообщила, что его уже ждёт пациентка. Привезли девушку, когда ночная смена уже заканчивалась,спешащие домой врачи назначили анализы и УЗИ и велели ждать Данилова, он типа сам с ней разберётся, у него весь рабочий день впереди.
Данилов вошёл в палату и сразу подошёл к девушке, почти девочке, лежавшей на кровати. Взял историю болезни, пробежал глазами и обратился к пациентке:
- Ну, здравствуй, Лена. Болит сильно?
Она кивнула головой и всхлипнула.
- Дождёшься тут кого, - послышалось с соседней койки, - три часа лежу, а толку ноль. У вас тут, небось, всех вперёд ногами выносят, так хорошо лечите.
- А это у нас кто? - спросил он у сестры.
- Подозрение на обострение хронического холецистита. Кстати, тоже вам оставили. Историю дать?
Он глянул в глаза пожилой женщины, под капельницей и заметил лёгкую желтизну склер, затем снова обратился к сестре.
- Результаты анализов забери и подклей, Леночке гинеколога вызови, заключение узиста обеих дам возьми, а я сейчас халатик накину и девушками займусь. Всё будет хорошо, смею заверить, что вы попали в надёжные руки.
С этими словами он покинул палату и поднялся в отделение.
- Ну, и за что вы мне прям с утра два подарка сделали? - спросил у коллеги.
- Так девочка красивая, всё, как ты любишь, прооперируешь с удовольствием, а с бабушкой разбираться надо, вроде бы понятно, да не всё, тоже как ты любишь. Так что всё для тебя. Бывай, Дмитриевич, работай.
Данилов переоделся и спустился в приёмный покой, там его уже встречала Кристина. Он как раз вошёл в палату, когда Кристина после осмотра Леночки стягивала перчатки и, свернув, закинула их в мусорку.
- Нет, с моей стороны патологии нет. Бери и оперируй. - Она улыбнулась хитро, а потом спросила: – Так что вы с Соней по поводу ребёнка решили?
И вдруг расхохоталась, глядя на ошарашенное выражение лица Данилова.
- Ребёнка? Какого ребёнка? Кристя, я чего-то не знаю? Соня не может быть беременной.
Теперь пришла пора удивляться ей.
- Не может, ты прав, но очень хочет.
Он внимательно смотрел на коллегу. Развёл руками, показывая, что всё происходящее для него естественно.
- Это нормально, тебе не кажется? Именно поэтому я не удалил ей матку тогда, чтобы был шанс. Она хочет ЭКО?
- Да, - ответила Кристина. – Саш, ты ей поможешь?
- Материально? Или как? Помогу, - пожал он плечами. - Соня хороший человек, и я её понимаю. Что там надо, делайте, обследуй её, чтоб все заключения на руках были, а я по своим каналам пробью, как всё ускорить.
- Вот можешь же, когда хочешь. - Кристина помахала рукой и вышла из приёмного покоя. А Данилов вернулся к пациенткам.
Бабульку с подозрением на холецистит велел поднимать в отделение под наблюдение. А около Леночки присел на кушетку, надевая перчатки. Пальпировал живот, ещё раз глянул анализы в динамике и взял девочку в операционную.
Через час он уже сидел в ординаторской за своим столом и привычно записывал ход операции.
«Под внутривенным наркозом в правой подвздошной области разрезом Волковича-Дьяконова послойно вскрыта брюшная полость. Выделилось порядка пятнадцати миллилитров мутного выпота, взят на посев. В рану был выведен купол слепой кишки. Червеобразный отросток флегмонозно изменен, расположен ретроцекально, имеет короткую брыжейку, верхушка спаяна с куполом. Имеются фибринозные наложения, тифлит. С небольшими механическими трудностями произведена мобилизация отростка. Брыжейка и спайки поэтапно прошиты, перевязаны капроном. Произведена аппендектомия с погружением культи отростка в кисетные и z-образные швы. Гемостаз. В малом тазу выпот осушен. Наложены послойные швы на рану. Йод. Асептическая повязка».
