Судьбы. Миры вселенной (СИ) - Шмидт Елена

- Ладно, ладно, пёрышко ты моё, лети, спасай свой лес, - Клео поднялась и погладила Миланду тёплой мягкой ладонью по щеке, - и да, Миланда, чуть не забыла, никому не показывай свою тёмную сторону, прячь её, как учил тебя Герберт. Это будет твоя козырная карта в беде, она может помочь тебе в трудную минуту. И вот ещё, на, возьми, - и она протянула ей маленькое серебряное крылышко, одетое на изящную цепочку, - это артефакт, повесь себе на шею, случиться беда, попадёшь к демонам, потри и позови меня или Герберта, он как-то вплёл туда и себя, сказал, мало ли что, вдруг ты не услышишь. Одевай и не снимай никогда, он должен напитаться твоей энергией.

- Ба, я, конечно, возьму, но мне кажется, вы зря паникуете, всё будет хорошо. И опять же Абшуг будет со мной, и люди Герберта подойдут, - правда же, Герберт? – гном утвердительно кивнул. - Ну вот, а там и он сам подоспеет, ну что ещё может случиться, когда у меня такая защита?

Миланда надела цепочку на шею, поцеловала Клео в щёку, а потом подбежала к Герберту и чмокнула, засмущавшегося гнома. Послав всем ещё один воздушный поцелуй, побежала к себе, собрать вещи. Сумку ей, ещё давно, подарил Герберт. Она была сшита из кожи какого-то хищника и похожа на мохнатого зверя, Миланда никак не могла понять кого, а Герберт, когда она спрашивала, только ухмылялся и отмалчивался. Если её несла в лапах крупная птица, то снизу её могли принять за добычу пернатой. Покидав туда самое необходимое, положила круг хлеба и сыра, не забыла и про ножи, вздохнула, что не может взять с собой лук, и, не задерживаясь больше ни на минуту, выскочила к ожидавшим её Герберту и Клео.

- Я готова.

- Миланда, может не пойдёшь? – Клео с надеждой посмотрела на неё.

- Ба, ну ты как маленькая. Ты же слушала Герберта, народ страдает, а я тут сижу, ведь Возрождение уже рядом, а мне книгу ещё найти надо.

- Да я понимаю, это я так, милая, сердцу не прикажешь, разум понимает, а сердце противится. Ну, лети, лети, попутного ветра тебе, девочка моя, - Клео не удержалась и всё же всплакнула.

- Ба-а …, ну Герберт скажи ей, что ничего со мной не случиться, ба, я сейчас тоже заплачу, - Миланда умоляюще посмотрела на гнома, но тот уже обнимал Клео, поглаживая успокаивающе по спине.

- Да успокоилась я, успокоилась, старая наверно становлюсь, плаксивая, ты не обращай внимания, я буду ждать тебя, внучка. Каждый день буду ждать. А сейчас оборачивайся и лети. Счастливого пути.

Герберт кивнул Миланде, он всё ещё обнимал пожилую женщину.

- Я как смогу сразу выйду за тобой. Абшуг ты где?

Пёс, услышав свою кличку, подбежал к гному, словно спрашивая: «Зачем звал?»

- Подслушиваешь, хитрец? – Абшуг мотнул головой. – Побежишь за ней или со мной пойдёшь? – пёс посмотрел на Миланду. – Ну, понятно, тогда беги.

Миланда хотела уже обернуться птицей, но вдруг, словно вспомнив о чём-то, опять вернулась к Клео, крепко её обняла, и уже не смотря ни на кого, словно боясь передумать, свистнула Абшугу, зовя с собой, и стала видоизменяться. Через пару минут огромная птица, захлопав крыльями, стала взлетать. Взлетев, сделала круг, снизилась, проносясь рядом с Гербертом и Клео, громко крикнула и, схватив сумку, стала набирать высоту и полетела в сторону леса.

Глава 14

Миланда с горечью рассматривала лес с высоты. Он весь зарос, то тут, то там виднелись кучи отчего-то заваленных деревьев, образующих непролазный бурелом из стволов и веток, сквозь который не только народ, зверь не перелезет. Деревья были какими-то замученными, молодой поросли практически нигде видно не было. Звери почти не встречались. Птиц было не много. «Да что происходит? – волновалась Миланда. – Сейчас же весна, природа петь должна, а она как старушка, едва живая. Неужели всё так плохо? Недаром Герберт не смог больше терпеть».

Птица набирала высоту, уходя за небольшие облака, чтобы не привлекать к себе внимание. Заметив под крылом родные места, Миланда на радостях, забыв о всякой осторожности, бросилась вниз. Опустилась недалеко от дома и побежала к нему. Сердце от эмоций заходилось в груди, опять промелькнули в памяти события десятилетней давности. Миланда подошла к дому, везде царило запустение, всё вокруг заросло сорняком и каким-то невысоким кустарником. Окна и двери были заколочены, но доски за десять лет уже потеряли свою прочность. Рванув, Миланда оторвала их от двери и тихо зашла в дом. Кругом царил полумрак, толстый слой пыли покрывал все поверхности однотонным серым покрывалом. Девушка прошла в дом, оставляя следы на полу, и осмотрелась. Всё что можно было раскидать, было раскидано, пауки наплели целые простыни из паутины и развесили их по всем углам. Тонкие лучики света пробивались сквозь заколоченные окна. Миланда, выйдя на улицу, пошла искать лестницу, нашла её полусгнившей за домом и вернулась ни с чем, так и не открыв ставни. Подошла к окну, в котором были разбиты тонкие пластинки страшно дорогого стекла, и стала стучать по доскам. Несколько досок не выдержали и оторвались. В комнату полился радостный солнечный свет. Миланда побежала в комнату Беатрис, открыла здесь также окно. Если книга где-то и есть, она или в этой комнате, или у Мэгги. Эту книгу она когда-то видела, на обложке должны быть какие-то символы и солнце. Вот солнце она хорошо помнила, маленькой она очень любила смотреть на него, оно её как будто грело, и девочка, затаив дыхание, сидела рядом с книгой, любуясь на картинку. «Может сначала убраться?» - мелькнула в голове мысль, но она сразу отмела её, рассудив, что вначале книга. Порылась по пустым ящикам, заглянула в такой же абсолютно чистый шкаф и поняла, что кто-то уже повыкинул все вещи, что-то ища до неё. Искать было особо негде, ничего не найдя, расстроенная девушка плюхнулась на кровать, подняв облако пыли, и уставилась невидящим взглядом на противоположную стену. В голове была пустота, так бывает всегда, когда несёшься с какой-то целью, что-то сделать, а обстоятельства просто не дают этому свершиться. Ей хотелось плакать. Помотав головой, чтобы поставить мысли на место, она стала думать, что делать. Рассеянным взглядом скользила по вещам и вдруг заметила, что из-за комода торчит уголок какой-то книги.

С замирающим сердцем поднялась, подойдя к комоду, присела и стала вытаскивать книгу, и чуть не завизжала от радости, когда появилось солнце на обложке. Схватив находку, вернулась на место, и стала аккуратно листать пожелтевшие страницы, среди незнакомых символов надеясь найти хоть что-то, что подсказало бы о ритуале. Пролистав всю, застонала от разочарования и захлопнула её, она, увы, не поняла ни слова.

Миланда сидела, закрыв глаза, вспоминая про ритуал, постепенно её мысли перетекли на Беатрис, она вспоминала женщину, ставшую ей настоящей матерью, сердце болезненно сжималось, время плохо лечило. Облик Беатрис становился в её мыслях более явственным. Вот она подошла к ней, обхватила её лицо своими руками, и тут девушка поняла, что чувствует чужие руки на своём лице. Вздрогнув, она распахнула глаза, и уставилась на призрачную Беатрис, парящую возле неё.

- Здравствуй, милая, - прошелестел в голове тихий голос, - как долго мы тебя ждали.

И из стен стали выплывать призрачные тени её сестёр. Миланда смотрела на них со странным чувством, не зная радоваться ей или нет. А может, стоит убежать отсюда? «Да ну их эти суеверия, - подумала она, - это же счастье снова видеть и слышать их».

- Беатрис, ты слышишь меня? – обратилась к ней Миланда.

- Конечно, это же наш дом, а он, как ты знаешь, необычный. В этом доме мы можем даже говорить Милли, и при большом желании ещё и касаться. Ну, ты лучше расскажи, где пропадала?

Миланда вздрогнула, услышав своё имя. Но быстро взяла себя в руки.

- Сёстры, дорогие мои, - взмолилась она, - я вам всё расскажу, но сейчас близиться время ритуала. Скажите, как его провести?

Все молчали, Миланда с мольбой смотрела на них. К ней медленно подплыла Бианка, протянула к ней руку, и едва слышно коснулась щеки.

- Милли, девочка ты моя, как же ты повзрослела, я так за тобой скучала, - она хотела обнять её, но руки прошли сквозь Миланду, не задержавшись. - Ну вот, - огорчилась она, - у меня, увы, не всегда получается, у Беатрис обычно лучше.