Порочное влечение
Его хватка на моем затылке ослабла, когда он понял – я включилась в игру. Одной рукой схватив за основание, ртом захватила чувствительную головку. Моя язык медленно прошелся по всем его венками и наградой для меня стал его тихое, сливающееся с вибрациями и громким дыханием, "Ммммышка...". Он словно снес мне крышу и дал установку: довести этого мужчину до оргазма, выжать из него все, что можно, заставить его кончить от моих прикосновений… Я быстро поглощала его член раз за разом, прислушиваясь к сбивчивым фразам, смысл которых понять было практически не реально. Что-то вроде: "да", "умница", "так отлично", "не забывай про яйца"…
Но в один момент он остановился и его руки быстро подхватили меня под попу и подняли на свой уровень, прижав к стене так крепко, словно я могла бы убежать…
— Обхвати меня ногами, — хрипло сказал он, с мутными от возбуждения глазами. Пока одна рука держала меня под попу, другой он сдвинул мои трусики с шортами в сторону и резко вошел на полную длину. Это было так неожиданно, что я впилась пальцами в его рубашку и зарылась носом в складки пиджака, жадно хватая ртом его мужской аромат.
Толчок, еще толчок… Моя спина безжалостно прижата к шершавой стене… Толчок… Его рука больно впивается в волосы, словно намереваясь вырвать их. Толчок… Затем она перемещается на мой клитор и начинает вычерчивать там узоры, от которых внизу живота все сводит от возбуждения и надвигающегося оргазма. Толчок… Шорты больно, но одновременно и сладко скользят по клитору, помогая рукам Роберта завершить начатое… Толчок и мы вместе заканчиваем этот раунд, погружаясь в атмосферу полного уединения друг с другом…
Жаль, что не на долго.
Ничего не говоря, он снял меня с себя, как… часы или галстук, и посадил на стоящий около нас стул. Затем забрал свой ремень и молча, не глядя в мою сторону, спокойно вышел, словно ничего и не произошло.
Было больно… Спустя целую минуту от легкого головокружения я вдруг осознала, что не дышу. Легкие противно жгло, но обида не давала впустить новую порцию кислорода. И, когда первая слезинка скатилась со щеки, стало ясно, что мне нужно выплакаться. Молчаливые слезы быстро переросли в депрессивные всхлипывания, которые вскоре заменили судорожные рыдания.
Мой разум отвергал Роберта, сердце противилось ему, а вот тело подчинялось безоговорочно. И, думаю, моя истерика была вызвана как раз не унизительным наказанием Шаворского, ведь от этого чудовища можно ожидать чего угодно, а тем, что сознание включилось и активно зазывало меня в игру, когда я стояла на коленях перед мужчиной и старалась испытать к нему хоть каплю ненависти… Настоящей ненависти, а не навязанной самой себе постоянными повторениями фразы "Роберт плохой". А это значит, что он медленно проникал мне в мозги, как пронырливые тропические лианы или… рак, пожирающий не только внутренние органы, а еще душу… и сердце.
Где-то между размышлениями о Роберте, моей дальнейшей судьбе в этом доме и планах на будущее, я заснула, откинувшись на стуле… Честно говоря, в моей практике уже были подобные шутки физиологии, но в основном во время сессии в вузе или после недели семинаров… В этот раз я не была уставшей и сонной, у меня просто в первые в жизни сдали нервы.
Мне ничего не снилось и проснулась я резко, словно кто-то толкнул меня, заставляя вернуться в реальность, а не отсиживаться. От неожиданности я начала оглядываться, но никого не увидела. Тем не менее сон пропал и пришлось, разминая занемевшее тело, быстро вставать и перекочевывать на кровать.
Минуты казались вечностью и тьма за окном никак не рассеивалась. Сон больше не приходил и мне казалось, что я никогда не чувствовала себя бодрее, чем в ту ночь. Кроме того, на улице была ужасная жара. Пару раз я вставала с постели: чтобы открыть окно, затем чтобы отодвинуть от него штору, а потом просто сдалась и захлопнула его к чертям, так как воздух на улице был горячий и толку от него не было никакого.
Прохладный душ только прояснил сознание и теперь я хотела пить и есть. Как бы странно это не звучало, но передвигаться ночью по дому я не боялась. Его хозяин наверняка уже спал, домработница тоже, а если и были охранники, патрулирующие дом, то наверняка делали это на улице. Потому, натянув на себя легкую атласную ночную сорочку, подаренную Таней на день рождения, я направилась вниз перекусить.
Еще было что-то по-детски озорное - пройтись по дому ночью… в полной темноте… Ага, где уж там! Система освещения Шаворского реагировала на движения и едва моя нога ступала в новый коридор или комнату, как свет яркой вспышкой ослеплял меня, заставляя семенить ногами быстрее словно рассекреченного ночного ворюгу…
Едва я вошла в "белую-пафосную-столовую", как я ее прозвала про себя, то вынуждена была затормозить так резко, что чуть не сбила рукой ретро подсвечник с трюмо… А все дело в том, что в широком кожаном кресле сидел никто иной, как Роберт… Его голова опиралась на правую ладонь, вторая держала газету, а ноги лежали на небольшой скамейке из того же комплекта, что и кресло. Я не сразу поняла, что мужчина спит, так как он заснул во время прочтения, видимо, "очень интересной" статьи, и глаза были опущены вниз. По идее, я должна была догадаться об этом, так как свет был выключен, но тогда была слишком напугана.
