Беременна от неверного
Наиль
Ощущение, что у меня сердце выдрали и оставили с дырой в груди подыхать. Чувство беспомощности накрыло и напомнило детство.
Как это, мать его, могло случиться? Как, мать его, я мог так профукать крах семейной жизни?
Костя пытается поставить меня на место и пригрозить, чтобы я не лез к его сестре и сваливает, но я не готов так просто отпускать Марину. Я не для этого с колен вставал и становился в этой жизни кем-то, чтобы меня вот так взяли и кинули!
Стискиваю зубы, и меня не волнует, что они могут превратиться в крошилово.
Вылетаю из кабинета, но стараюсь в порыве бешенства не разнести офис к хренам. Секретарша прижимает к груди папку с документами и хлопает растерянно глазами при виде злющего меня.
– Ирина где?
Голос не похож сам на себя. Я реву, как подстреленный медведь.
– Так вы сами же её отправили в командировку, – заикается моя секретарша и хлопает ресницами.
Зарываюсь руками в волосы, ероша их ещё сильнее.
– Значит, вернуть. Срочно! – ору на всю приемную.
Она кивает и хватается за телефон, а я с грохотом захлопываю дверь.
Зачем? Какой в этом смысл?
Стараюсь не впадать в панику. Но не могу взять под контроль свою башку, а там уже отбойным молотком долбит мысль, что я все просрал. Марину просрал. По своей тупости.
– Ну что там? – вжимаю кнопку селектора.
– Ирина едет обратно в офис, Наиль Рашидович.
– Отлично. Сразу ко мне, когда появится.
В ответ мне что-то пищат. Я же, как зверь в клетке, из угла в угол хожу и никак не могу сосредоточиться на работе. Все мысли забиты Мариной.
Тихий стук вламывается в сознание. Рывком открываю дверь и втаскиваю Иру в кабинет.
– Даю тебе пять секунд, чтобы ты мне рассказала, мать его, на хрена ты это сделала?
Она начинает дрожать, а я готов ей шею свернуть. Ей повезло, что я не терплю насилия над противоположным полом. Даже после таких поступков. Какую ж тварь я подпустил к себе. Её глаза наполняются слезами, но они меня не трогают.
– Наиль, я, – опускает глазки, чем ещё больше выбешивает, – я тебя увидела и поняла, что не смогу без тебя. Я тебя до сих пор не забыла и люблю.
Она скулит, а меня это вымораживает. Долблю по стене рядом с её головой, и она сжимается в комок.
– Я ж тебе искренне помочь хотел.
По лживому лицу текут слезы, которые не задевают ни одной струны в груди.
– Ты звонила ей, – шиплю.
А кулаки чешутся, чтобы разгромить тут все.
– Звонила, но я правда не могу без тебя, Наиль.
– Ты хоть понимаешь, что ты натворила, тварина? Я ж реально искренне тебе попытался помочь, а ты покусилась на святое. На мою семью!
Она скулит.
– Хочешь, я поговорю с твоей Мариной?
А я понимаю, что это ни хрена не изменит! Марина не поверит больше. И в этом я сам виноват! Я сам начал утаивать и врать, и теперь я в полной заднице и над моей башкой нависает развод.
Мать его… МАТЬ ЕГО!
– Помада в моей машине твоя была? – глаза кровью наливаются, пока я пытаюсь не убить Иру.
Она испуганно всхлипывает, и вся дрожит, но кивает. А я долблю со всей силы по столу.
– Как? Как ты это все провернула? Фотки откуда у моей жены?
Меня несет, но я уже не могу остановиться и перестать орать как раненый зверь. Ирина забивается в угол кабинета и смотрит на меня оттуда как на психа. Хотя…я недалеко от нег ушел.
– Я…я, – заикается, – я тебе папку с документами выносила и…и салфетки попросила. И закинула в бардачок помаду. Наиль, это вышла на автомате…
Оправдывается. В стол вцепляюсь, чтобы не придушить её.
– Когда ты стала такой тварью? Когда, Ир?
До меня доходит мысль, что я сам все похерил. Не верил, что вся эта заваруха с подачи женщины, которой я в свое время доверился.
– Наиль, – заламывает руки и кусает губу уже до крови, – прости.
– Фотки.
Мне нужно все узнать. Все до мельчайших подробностей.
– Камера в сумочке была, – вытирает слезы ладонями, размазывая макияж.
И при виде этой картины чувствую тошноту.
– Ты знала, что я женат и уже тогда хотела разрушить мою семью?
Она кивает.
– Я хотела тебя вернуть, – шепчет дрожащими губами.
Но во мне ноль отклика. Прикрываю глаза и считаю до десяти. Я не собираюсь садится в тюрьму за убийство этой мрази…
Хватаюсь за голову. Внутри все пожаром охватывает.
– Уволена. Вон пошла.
– Наиль, – делает неуверенный шаг ко мне.
