Бывшие. Запрети мне тебя любить
Не сразу понимаю, о чём речь. Но, разложенный на палубе неподалёку от нас не иначе как обед, приправленный аж тремя бутылками алкоголя, быстренько развеивает все мои сомнения.
— Снова будешь пить? — усмехаюсь невольно.
На лице Артёма расплывается ответная ухмылка.
— Скорее, пить будешь ты, — в синих глазах мелькает лукавый блеск.
А я только теперь замечаю помимо бутылок с вином, текилой и ромом шесть стопок. Прекрасно знаю, для чего они. Тем сильнее хмурюсь.
— Я давно не в десятом классе, — комментирую увиденное.
Рупасов чересчур довольно хмыкает, а после тянет за собой, вынуждая усесться на палубу рядом с импровизированным пикником.
— Как закончишь играть в молчанку, потом ещё в бутылочку сыграть можно, — совершенно точно издевается он, устанавливая по три стопки в два параллельных ряда. — Так что моё ожидание точно будет не смертельным. Я даже почти не против, чтобы ты избегала ответов и дальше. Мне-то точно одному столько не выпить.
Обречённо вздыхаю, закатывая глаза.
— Я не буду этого делать, — отзываюсь категорично.
Полный предвкушения взгляд синих глаз явно считает иначе.
— Ты же помнишь правила, — безразлично пожимает плечами Артём, наполняя пару стопок вином, следующую — ромом, а после и текилой. — Пить ведь не обязательно, Жень. Разве что сама предпочтёшь этот вариант.
Посылаю ему презрительный взгляд, на что получаю очередную снисходительную улыбку в ответ, которая злит меня ещё больше.
— Раз уж ты никак не можешь решиться, пожалуй, я буду первым, — как ни в чём не бывало продолжает мужчина. — И начнём мы с тех самых слов, которые ты мне вчера сказала, но подтверждения о них я так и не услышал. Так что, Жень? Не остыло?
Синие глаза едва заметно темнеют, в то время как их обладатель ждёт мой ответ. И мне бы просто снова посмеяться над навязанной игрой, а затем вернуться поближе к борту катера, чтобы вновь любоваться морским простором, но в сознании вспыхивает шальная мысль о том, что ситуацию можно повернуть иначе, поэтому…
— Правда, — смотрю на него не менее пристально, чем он сам, дополняя в полнейшей меланхолии: — От и до. Так что пей, Тём. Пей.
Рупасов едва заметно щурится, а уголки его губ дёргаются в явном одобрении. Он опрокидывает первую стопку залпом, так и не отведя от меня взгляда.
Моя очередь задавать вопрос. Желательно такой, на который он не ответит. Или тот, на который до умопомрачения хочется знать ответ. И мне известны оба варианта.
— Стоило мне появиться в городе, как ты проходу не даёшь, — начинаю, демонстративно игнорируя, как мужчина неприязненно морщится от моих слов. — Но при этом за все восемь лет даже не позвонил ни разу. И дело тут явно не в том, что мой номер настолько секретный. С Ромой же ты общался. Почему, Артём? Почему именно сейчас? Почему не раньше?
То, что нечто подобное мало бы что изменило, конечно же, оставляю при себе. И совершенно точно знаю — ответа я не получу. Но и такой расклад меня устраивает.
— Два — ноль, — спустя небольшую паузу отзывается Артём.
Он опустошает вторую стопку, тем самым подтверждая все мои домыслы и догадки по поводу происходящего. Оставшуюся часть предстоит узнать уже у Агеева.
— Так что тебя держит? — пользуется своей очередностью Рупасов. — Точно знаю, не счастливая семейная жизнь и безумная любовь к мужу. Тогда что?
«Явно не то, что так держало тебя, хотя источник причины заключается в одном человеке!» — кричит моё подсознание.
Но то, конечно же, остаётся при мне.
— Я не буду отвечать, — проговариваю сухо.
Больше не смотрю на мужчину. Выпиваю свою первую порцию. И не потому, что собираюсь поддерживать правила игры и дальше. Просто очень хочется задать свой второй вопрос, а без этого — никак не получится. Вино слабое и почти сладкое, поэтому плата за столь нужную истину очень даже оправдывает себя.
— Если бы я развелась, что дальше, Тём? Типа жили мы долго и счастливо, да? Неужели у тебя за все восемь лет так и не появилось помимо меня никого больше?
Так и не поднимаю взгляд. Даже дыхание задерживаю в ожидании. Но всё равно слишком ярко и остро представляю, как взгляд синих глаз опускается на мои плечи опустошающей тяжестью, буквально придавливая собой к палубе. И чем дольше тянутся последующие секунды, тем больше я начинаю сожалеть, что смею озвучить то, что вроде как касаться и не должно вовсе. А когда мужчина поднимается с места, чтобы сесть со мной рядом, так и вовсе готова забрать все свои слова назад. Ведь он мог бы просто ответить «Нет» или «Да», а если так, то между нами всё становится ещё сложнее, чем уже есть.
— Ни одна из них ни черта не значила, Жень, — негромко произносит Артём, сгибом указательного пальца поддевая за подбородок, вынуждая смотреть на него. — Одного твоего слова достаточно, чтобы их больше и не было никогда. Не нужны они мне. Ни одна из них. Только ты. Веришь?
В горле встаёт ком, а сердце замедляет ход.
Разве не о подобном я мечтала?
Что, если только не это — самое столь важное и желанное признание, должно заставить меня сдаться и капитулировать, наплевав на всё остальное?
