Твоя (не) родная семья
Сердце екает от страха.
Он ведь может уволить меня. За неуемное любопытство.
Олег говорит не зло, но и так все понятно – ему не понравилась инициатива. Откуда он узнал? Эти самые сотрудницы донесли? Уже не важно. Сейчас самое главное – выставить свой поступок в максимально хорошем свете.
Но все равно считаю, что поступила правильно.
– Я собирала информацию о том, с чем придется столкнуться, – тщательно подбирая слова, отвечаю я. – Чтобы знать, чего ожидать. Если сделала что-то не так, прощу прощения. Хотела вас об этом спросить, но решила не беспокоить.
– Почему?
– Это моя работа. И вы на больничном.
Давыдов молчит, но чувствую, что буря миновала – слова нашла правильные.
– Посчитала, что моя задача, как вашей помощницы, заключается в том, чтобы снять с вас как можно больше вопросов. Решать возникающие проблемы самой, насколько это возможно, и не отвлекать вас от настоящей работы. Если нужно, я буду согласовывать свои шаги.
– Не нужно. Откровения моей помощницы вас не испугали?
Проверяю свое внутреннее состояние: меня больше пугает возможность потерять работу, чем чьи бы ни было откровения.
– Нет, я готова к трудностям.
– Это хорошо, Камилла.
– Простите, тогда я должна еще кое-что сказать, – спохватываюсь я. – Мне звонила ваша невеста, я отказалась обсуждать с ней вас. Я правильно поступила?
– Невеста? – переспрашивает он. – Юлия Разумовская?
– Она так представилась.
Он хмыкает.
Никак не могу понять его чувств по отношению к ней.
– Не контактируйте с ней. Это не ваше дело. Будет настаивать, скажите, что я прямо запретил вам общаться, хорошо?
Голос звучит плавно, словно Давыдов расслабился. Даже с какой-то неуловимой томностью, словно он засыпает. Олег что, говорит со мной из постели? И Юлии там нет, но при этом она шьет свадебное платье? Хороша невеста…
– Еще. Следующую неделю мы не будем пересекаться, по телефону буду недоступен. Не пугайтесь.
– Хорошо, – я не задаю вопросов.
– Скоро встретимся, – он говорит мягко, меня словно касается нежный бархат. – До встречи, Камилла.
Он отключается первым.
Я выдыхаю и ложусь на бок. Сердце быстро бьется, я таращусь в темноту. Не буду скрывать, меня его реакция испугала. Но я справилась.
Вспоминаю его голос.
По телефону он приобретают особенные интонации. Это ярче проявляется, когда Олег расслаблен, как сейчас… Во время работы он говорит суше и жестче. Подумать только, между нами такое расстояние, но мы как будто только что были в одной постели. Эта иллюзия возникла из-за того, что оба были готовы заснуть, если бы не звонок.
Интересно, где он будет целую неделю…
Наверное, это связано с покушением. Неделю проведу спокойно перед отъездом – буду воспринимать это, как отпуск. Это время пролетает незаметно. Начинает казаться, что я завязла в болоте: активные действия закончились, оставалось ждать.
В четверг вечером я решаю пройтись одна, чтобы попрощаться с городом детства, все обдумать. Заодно зайти к юристу.
Кленовые аллеи в вечернем тумане выглядят восхитительно. Тихо, только иногда из туманной мути выплывают черные силуэты людей. В Москве не будет так живописно и тихо. Там совсем другая жизнь. Но, пожалуй, по этому покою и красивым вечерним картинам я буду скучать.
Над крыльцом офисного центра горит фонарь. Его видно сквозь туман, как тусклое световое пятно.
Поднимаюсь на лестнице.
В кабинете горит свет, но сын тети Аллы уже собирается.
– Здравствуйте, Камилла, – он убирает вещи, садится за стол. – Прошу… У вас вопросы?
– Просто решила зайти, скоро я уезжаю.
– Не волнуйтесь, доверенность на руках. Все будет двигаться без вашего присутствия. Заявление на развод подано. Остается ждать. С дедушкой Сеньки мы плотно сотрудничаем. Положительное решение приняли, дедушке предоставили время для общения с внуком.
– Они не смогут отказаться от встреч?
– Теоретически смогут, – вздыхает тот. – Но решение суда на руках, я в деле. Несколько раз уклонятся от встреч, и все утрясется. Хорошо, что вы передумали судится за ребенка…
– Я не передумала.
– Да? Мне показалось, вы с дедушкой достигли договоренностей. Он сможет передавать вам ребенка на каникулах, например.
– Достигли, но не передумала. Просто мне нужна пауза, чтобы обдумать, как лучше поступить.
Я не хочу рассказывать, что на самом деле рассчитываю на то, что Игорь сломается и отдаст ребенка сам через полгода-год, как говорила мама. Так больше шансов, чем через суд. По крайней мере пока. Когда перееду в столицу, начну хорошо зарабатывать, к моим услугам будут более сильные адвокаты. Не исключено, они найдут тысячу и один способ потрепать Игорю нервы и забрать ребенка. Сын тети Аллы хорошо… Но адвокаты уровня Давыдова и его круга – лучше.
– Я позвоню, – обещает он. – Свидетельство о разводе пришлю в Москву.
– Спасибо, – искренне благодарю я.
Мы выходим на крыльцо вместе. Он закрывает офис.
– Вызвать вам такси?
– Нет, благодарю, – улыбаюсь я, заметив, что юрист как-то грустно на меня смотрит. – Здесь недалеко.
К пятнице грусть проходит. Утро провожу с мамой, затем она убегает к соседке. Потихоньку я начинаю беспокоиться. Всю неделю Давыдов не давал о себе знать. Я ему не звонила – не было повода. Но уже пятница. В понедельник должно быть заседание акционеров.
Где же он?
Звонок раздается, когда я меньше всего жду. Принимаю душ, но жизненный опыт уже научился меня – телефон лежит на стиральной машине. Приоткрыв дверцу, нащупываю телефон.
Давыдов!
Шипит душ, но времени отключать его нет.
– Алло? – я загораживаюсь от брызг рукой.
– Камилла, жду вас завтра в Москве, – чеканит Давыдов. – На утро заказан билет. Вылет в шесть утра. Вас встретят.
– Хорошо, – отвечаю я, хотя сердце прыгает в груди.
Жизнь меняется так обыденно. Билет на самолет. Звонок. Случайное предложение на должность. Кажется, что должно случиться что-то особенное, чтобы человек понял – это судьбоносные изменения. Но нет. Когда все начиналось, я даже не предполагала, что все зайдет так далеко. Дойдет до развода, переезда, расставания с сыном.
