Девочка из прошлого
Давид.
Зачем Игнатьеву эта девчонка? Из-за дел Влада? – Вряд ли. Его, конечно, хотят все: друг гений в схемах, но мы все после бурной молодости предпочитаем спокойные дела. Четыре месяца прошло, как он пропал без вести. Его искали и официально, и неофициально. Землю носом рыли, но все следы потерялись.
Да и как она здесь вообще оказалась? После того случая Влад спрятал сестру в интернате в Самаре. Когда она успела объявиться в Питере, бл*дь?! И он ведь молчал. Мы близкие друзья. Он тот человек, которому я доверяю полностью. Но тема сестры – табу. Два слова мелькнет и молчит. Можно не пытать. У нас не принято лезть в душу, захочет – расскажет.
Наблюдаю, как она съеживается в комок на сиденье, стараясь казаться совершенно незаметной. Замечаю, что ее трясет, хотя в машине тепло и мне хочется сказать Мише убавить печку. Снимаю пиджак и накидываю ей на плечи.
- Не бойся. – Судорожно вздыхает и смотрит на меня своими бездонными глазами. Она очень похожа на брата. Темные волосы, большие глаза и точеный нос. Пухлые яркие губы. Длинные ресницы и небольшой шрам на брови, от чего кажется, что бровь разделили на две полосочки. Небольшая родинка над верхней губой, словно приклеенная мушка, как в средние века. Усмехаюсь своим мыслям: я никогда не любил историю, которую вдалбливал мне дядя-профессор.
Ненавязчивый клубничный запах, когда наклоняюсь ближе, заставляет сглотнуть. Длинная шея, заправленная за ушко темная прядь, красивые руки, небольшая грудь и бесконечно длинные стройные ножки. Чувствую, что думаю сейчас не о том, о чем должен. Но в штанах становится тесно, и я мысленно обзываю себя извращенцем.
Саша.
Я очень устала. Устала от того, что всю неделю занимала работа, беготня с беременной подружкой, и, наконец, этот вечер. Страшно, что ждет меня дальше. Куда мы едем?.. Но спросить я не решусь. Он сидит, прищурив глаза и внимательно за мной наблюдает. Я чувствую его взгляд, который пробирает до самого желудка. Почему желудка?! – на этот вопрос я сама себе ответить не могу. От собственных мыслей трясет, я кутаюсь в пиджак, и, кажется, засыпаю.
Открываю глаза, когда чувствую остановку. Машина въехала в ворота красивого двухэтажного дома. Не дом – дворец! Про себя усмехаюсь (откуда только силы на это?), что если меня и убьют, то в таком шикарном месте. Осторожно выглядываю в окно машины: территории вокруг дома отсюда не видно – все засажено туями. Рядом с дверцей стоит Давид и несколько мужчин; они курят и негромко разговаривают. Несколько раз Давид кивает в сторону машины, и я понимаю, что говорят обо мне. Мне хочется стать еще незаметнее, еще меньше и чтобы они забыли про меня, оставили в покое. А еще лучше проснуться от этого сна, оказаться на своем диванчике. Но в этот момент Давид открывает дверцу, видит, что я уже не сплю и просит выйти из машины.
Я выхожу, ежась от холода, и кутаясь в пиджак.
- Саша, тебе придется переночевать здесь. – Я молча киваю, не понимая, зачем это. Зачем ему это? Зачем ему я?
Кивком головы прощается с мужчинами и ведет меня к дому. Я еле перебираю ногами от страха, но он не показывает ни капли раздражения и терпеливо ждет, пока спотыкаясь преодолею две ступеньки.
Внутри дом впечатляет не меньше, чем снаружи. Но я не успеваю рассмотреть все, Давид ведет меня по лестнице наверх:
- Выбирай любую комнату, Саша. – Мое имя он произносит все время с каким-то акцентом, словно растягивая буквы. И я ловлю себя на мысли, что в любой другой период жизни, наверное, млела бы от его голоса. Но сейчас мне просто страшно.
Толкаю вторую по счету дверь и попадаю в небольшую, но очень светлую комнату. Кровать, тумбочка, шкаф, и дверь, видимо, в ванную.
- Располагайся, Саша. Если нужно, прими душ, я зайду через 10 минут. Наверняка у тебя куча вопросов.
Я снова киваю и, как робот, прохожу в комнату. Дверь бесшумно закрывается и я остаюсь одна. Снимаю пиджак и кладу на угол кровати. Прохожу в душ, снимаю смятую юбку и испачканную в крови футболку и кидаю в угол. Я подумаю обо всем завтра. Сегодня я жива, чувствую, что ничего плохого не сделают и можно немножко отпустить свои страхи. Встаю под горячие струи и закрываю глаза. Не знаю, сколько стою так, но стук в дверь заставляет открыть глаза и ускориться.
Наскоро вытираюсь, замешкавшись, заматываюсь полотенцем и выглядываю.
Около окна в углу стоит кресло, которое я сразу не заметила, и на нем сидит Давид. Я смущаюсь, чувствуя, как краска заливает щеки, и бормочу, что из одежды на мне только полотенце. Слышу, как он усмехается и молча выходит из комнаты. Растерянно стою и не понимаю, что мне делать дальше.
