Выбор
Хочу его обнять, но не имею права проявлять жалость. Я не должна его жалеть и поддаваться эмоциям. Ему сейчас необходимо собрать в себе мужество и упорство, чтобы окончательно поправиться и вести вполне обычный образ жизни.
— Ты должен простить. И ее, и себя, — да, прошло много лет, но обида и боль, которые он так тщательно прятал в укромных уголках души, никуда не исчезли. Сегодня они обострились. С ее приходом зашитые плотными нитками раны закровоточили, загноились, запуская в теле процесс воспаления. — Не каждый может найти в себе силы принять сложившуюся ситуацию, — продолжаю. — Возможно, она испугалась, возможно давно жалеет о своем поступке. Быть может, тоже мучается и ночами просит у тебя прощения. Она наказала себя сильнее, Даня, — опускаю второю руку поверх наших соединённых. — Ты не можешь знать, как поступил бы ты. И я не могу знать, как поступила бы я….
— Я бы никогда не бросил ее и не отказался. Я любил ее, — гневно прерывает меня Данила.
— Ты не можешь этого знать. Сейчас в тебе плещется обида. Люди по своей натуре малодушны.
Он громко выдыхает, а затем долго и глубоко вдыхает, обращаясь к дыхательной гимнастике. Умница. Всё делает правильно и меня это радует.
Мы сидим молча, оставляю ему самого себя, чтобы переварить и обдумать вышесказанное. Данила уже умеет самостоятельно управлять эмоциями, поэтому пусть старается. Куда больше меня беспокоит другое…
— Даня, давай кое-что проясним? — дожидаюсь его ответного кивка и продолжаю. — Я не люблю недосказанностей и недопонимания, и, кажется, с нами именно это произошло, – парень выглядит заинтересованным. – Дань, я больше не могу приходить к тебе домой, — говорю твердо.
Выражение его лица мгновенно меняется, покрываясь тенью непонимания и озадаченности.
— Я сделала всё, что было в моих силах. Как специалист-психолог. Теперь, остальное зависит только от тебя: ты либо останавливаешься, принимая и смиряясь с тем, что есть, либо продолжаешь трудиться, а я, бесспорно, всегда буду рядом. Но, как друг, Даня. Как друг…
Он молчит. А потом говорит то, от чего мои щеки начинают нервно пылать, а по телу разбегаются колючие мурашки.
— Ты тоже бросаешь меня? – ядовито ухмыляется парень и отводит в сторону глаза.
— Что значит бросаешь? – вспыхиваю, как спичка. — Я не отказываюсь от тебя, — словно оправдываюсь. — Всегда готова помочь, провести с тобой время. Ты можешь заглядывать ко мне на чай, когда будешь на реабилитации, — дружелюбно улыбаюсь, хотя у самой внутри ураган. — Но наши занятия подошли к концу. Мы остаемся друзьями, Даня.
— Друзьями… — повторяет парень.
— А разве я давала повод считать иначе? — всматриваюсь в лицо, но Данила демонстративно отворачивается. Что за ребячество? — Данила? Я давала повод? — мой голос становится жестче.
— Мне казалось, что мы больше, чем друзья.
— Несомненно. У меня особенное к тебе отношение. Но…
—Но не такое, как у девушки к нравящемуся ей парню, – его ухмылка мне неприятна.
— Не такое… — соглашаюсь с ним я. – Все, что я могу тебе предложить – это дружба. И решать тоже тебе: принимаешь ли ты её или нет, — настойчиво замолкаю, давая Дане время осмыслить сказанное мною. — А сейчас мне пора. Прости.
Мне действительно пора. Это ни обида, ни каприз. Просто я хочу поскорее сбежать из этого дома, где атмосфера стала для меня одновременно давящей, тяжелой и угнетающей.
