Наказание – смерть (Расплата за смерть, Ангел мщения) - Робертс Нора
Мартинес отодвинула пустую чашку:
– Я ведь уже сказала, Даллас: мы – полицейские.
После встречи с детективом Мартинес Ева несколько часов сидела за компьютером, считывая информацию с экрана монитора. Когда у нее наконец начали слезиться глаза, она решила сделать перерыв и нанести еще один визит Пэтси Коли. Она приехала к ней под предлогом того, что должна выяснить кое-какие дополнительные подробности, и уже через двадцать минут разговора была уверена, что той действительно ничего не известно о делах ее мужа. По крайней мере, такой вывод подсказывало Еве внутреннее чувство, когда она садилась в машину. Вот только можно ли ему доверять? Теперь Ева уже не была в этом столь же уверена, как раньше.
Сейчас, впрочем, ее больше занимало другое – список полицейских, которых усердно проверял Макнаб, пытаясь отделить зерна от плевел и в течение каждого часа сообщая ей о результатах своих «раскопок».
Поскольку Ева находилась неподалеку от управления, она решила заехать на работу, чтобы проверить по полицейскому архиву кое-какие имена. Она надеялась нащупать связи между полицейскими из списка и Рикером, однако, несмотря на все ее ухищрения, обнаружить ничего, заслуживающего внимания, ей не удалось. В конечном итоге Ева поняла, что ничего не найдет, если только не попытается копнуть глубже, а это было рискованно. Она знала, что означает стать объектом подозрений, когда ищейки из отдела внутренних расследований суетятся вокруг тебя, высунув языки и мечтая впиться зубами в ногу. И даже если ты оказываешься чист, омерзительный привкус во рту не выветривается еще очень долго.
Ева не могла копнуть глубже без риска засветиться. Если только не воспользоваться незарегистрированной – и незаконной! – аппаратурой Рорка. Однако просить Рорка о помощи после того, что случилось между ними, ей не позволяла гордость.
Внезапно ее виски пронизала острая боль. Ева обхватила голову руками, закрыла глаза и… обрадовалась. Лучше страдать от головной боли, чем от размолвки с любимым человеком!
Она решила ехать домой, но по дороге вдруг увидела на улице огромный рекламный щит с изображением Мэвис. Даже не надеясь застать подругу дома, Ева все же набрала номер ее телефона, и трубку, как ни странно, сняли.
– Алло! Эй, Даллас, это ты?
– Угадай, на что я сейчас смотрю!
– На голого одноглазого пигмея?
– Ах, черт, угадала! Ладно, потом поговорим…
– Подожди! Не вешай трубку! Ну ладно, скажи, на что ты смотришь?
– На тебя. Только ты – в миллион раз больше, чем в жизни, а висишь над Таймс-сквер.
– O-o-o! Классно, правда? Я то и дело придумываю всякие предлоги, чтобы лишний раз заехать туда и посмотреть. Учти: я намерена подарить твоему мужу затяжной поцелуй взасос. Леонардо, учитывая обстоятельства, не возражает, осталось только заручиться твоим согласием. Ты как, не против?
– Мне наплевать, с кем будет целоваться Рорк.
– Ага, понятно… – Голос Мэвис посерьезнел. – Полаялись?
– Вообще-то нет… То есть… Черт, я и сама не пойму, в чем дело! Он со мной почти не разговаривает. Слушай, ты не могла бы… А впрочем, не стоит.
– Нет уж, договаривай! Не могла бы что? – Мэвис прикрыла трубку ладонью и стала перешептываться с кем-то, находящимся рядом. – Извини, – снова заговорила она в трубку, – Леонардо работает над моим новым сценическим костюмом. Послушай, а почему бы тебе не заехать к нам?
– У вас и без меня дел невпроворот.
– Ох, Даллас! Кончай нести чушь! Ты и так не жалуешь вниманием свое старое гнездышко. Если ты и впрямь находишься на Таймс-сквер, то сможешь доехать до нас за пару минут. Так что – все! Возражения не принимаются! Жду!
– Нет, я… А, черт! – выругалась Ева, кладя трубку, в которой уже слышались короткие гудки.
Она подумала, не перезвонить ли Мэвис, чтобы сказать, что она не приедет, а потом, вспомнив, каким холодным, отстраненным тоном говорил с ней сегодня утром Рорк, пробормотала сквозь зубы:
– А собственно, какого черта? Заеду к ним на пару минут…
ГЛАВА 10
Мэвис Фристоун и ее любовник Леонардо жили в квартире, в которой обитала Ева до того, как переехать к Рорку.
«Господи, как сильно все может перемениться за один-единственный год!» – подумала Ева. В те времена она жила в однокомнатной квартирке со спартанской обстановкой и холодильником, который по большей части пустовал. Она никогда не была склонна к сибаритству.
Мэвис открыла дверь, и у Евы зарябило в глазах от представшей ее взору разноцветной картинки. Мэвис являла собой не просто палитру цветов, а воплощение разноцветья: волосы, выкрашенные в два цвета – розовый и зеленый – и заплетенные в косички, лиловые тени на веках, кричащие румяна на щеках, пурпурные ногти на руках и желтые – на ногах… В этом была вся Мэвис!
Стены гостиной были увешаны полотнами, созданными рукой Леонардо. Одни из них, как показалось Еве, могли являться произведениями некоего доселе неизвестного вида искусства, другие – незаконченными эскизами новых нарядов. Продавленный диван, который Ева оставила здесь, переезжая к Рорку, теперь был покрыт материей ярко-розового цвета, которая блестела, как полированная. Вдобавок к этому диван был завален подушками самых вызывающих цветов, от которых у каждого не подготовленного к подобному зрелищу начинало рябить в глазах. С потолка, выкрашенного в серебряный цвет и расписанного большими малиновыми звездами, свисали яркие матерчатые ленты, струи бисера, стекляруса и бог знает чего еще.
Оглянувшись вокруг, Ева поняла, что, пробыв здесь полчаса, она рискует сойти с ума, но все это было так похоже на ее лучшую подругу!
– Какая ты молодец, что приехала! – Мэвис схватила ее за руки и закружила по комнате. – Ну, и что ты думаешь? – спросила она, повернувшись на триста шестьдесят градусов.
– О чем?
– Ты что – дура? О моем новом платье, о чем же еще!
Только тут Ева обратила внимание на то, во что была одета Мэвис. Платьем этот наряд можно было назвать лишь с большой натяжкой. Он состоял из перекрещивающихся полос материи разного цвета – от фиолетового до ярко-розового, – прикрывавших лишь соски и ягодицы Мэвис. Зато две татуировки на ее плечах представали во всем своем великолепии. На ногах Мэвис была некая разновидность древнеримских сандалий, но ремни, обматывающие ноги, доходили почти до самого паха. «Вряд ли солдаты Юлия Цезаря носили такую же обувь, – подумала Ева. – Иначе черта с два бы они покорили половину планеты!»
– Это просто… – У нее не было слов. – Просто потрясающе!
– Правда? Вот и мне кажется, что это – настоящий динамит! Трина сделает мне прическу специально под это платье. А Леонардо – просто гений! Леонардо! – крикнула она. – Ева приехала! Ты молодец: приехала в самое подходящее время. Мне хочется выпить, а ты знаешь, что Леонардо у меня – непьющий!
Мэвис продолжала болтать, подталкивая Еву к розовому дивану. Она не собиралась выпускать ее, прежде чем не услышит все новости.
– А вот и он! – Ее голос стал воркующим, глаза затуманились. – Спасибо тебе, моя радость!
В комнату вошел Леонардо – гигант с длинными волосами, заплетенными в косу, и кожей цвета меди. Определить его национальность не смог бы никто. Было ясно лишь одно: в жилах этого человека смешалась кровь многих рас – от индейской до европейской и негритянской.
– Здравствуй, Даллас! Здравствуй, голубушка! – произнес он низким горловым голосом. – Наверняка ты ничего не ела, так что я приготовил кое-что перекусить.
– Ну, разве он не прелесть?! – воскликнула Мэвис.
– Прелесть – это не то слово! – откликнулась Ева, наблюдая за тем, как ее подруга хлопочет вокруг меднокожего гиганта. Даже несмотря на толстые подошвы сандалий, Мэвис не доходила и до половины груди Леонардо. – Не беспокойся, – добавила она, – мой визит не означает для тебя никаких неприятностей.
– Надеюсь! – усмехнулся гигант. – Тем более что я сейчас уезжаю. Это даже здорово, что ты приехала к нам: Мэвис не придется сидеть в одиночестве. Дело в том, что мне нужно съездить по делам.
