Женаты поневоле
Ехать к Мирону после того, как он ясно дал понять, что мое внимание ему не нужно, очень страшно. И я, наверное, так и не решилась бы, если бы не Лариса, которая утром буквально ставит меня в тупик:
- Нужно устроить фотосессию с вами и супругом в больнице.
- Зачем? - удивленно спрашиваю я.
Вместо ответа она подает мне планшет, на котором красуется пост в одной из желтых газет о том, как самоотверженно Мирон спас меня от нападавших и теперь восстанавливается после ножевого ранения.
Я ошарашенно смотрю на нее.
- Но ведь это… Все не так.
- Это важно? - чопорно спрашивает эта непробиваемая женщина. - Ваш отец ясно дал понять, что ситуацию надо обернуть на пользу. Тем более что до церемонии остается не так много времени, и не факт, что Мирон успеет полностью поправиться.
Стискиваю зубы, чтобы сдержать раздражение на папашу. Стоило догадаться, что он попробует использовать случившееся себе на пользу. Еще бы…
- Не думаю, что фотосессия - хорошая идея. Мирон после серьезной операции. Вряд ли это будет уместно, да и его самочувствие оставляет желать лучшего.
Лариса недовольно поджимает губы.
- Предлагаете отказать вашему отцу?
Ее вопрос звучит подобно удару хлыста. Я ведь помню, что обещала, и знаю, что стоит на кону.
- Может, лучше сделать обычное селфи? Тем более что это будет куда более естественно, чем полноценная фотосессия.
Распорядительница задумывается, а затем все же кивает.
- Возможно, да. Тогда задействуем соцсети. Может сработать даже лучше.Жду от вас несколько кадров, и как можно скорее.
Только поэтому я, собравшись с духом, все же еду к Мирону. С каждым шагом в сторону его палаты меня все сильнее потряхивает. После того, что я сделала, иначе быть и не может.
И все же во мне теплится надежда, что мы сможем поговорить и, возможно, как-то наладить общение, а если повезет, то и отношения. Тем более что условие моего отца вынуждает делать эти отношения более чем близкие.
Но когда я осторожно заглядываю в палату и вижу, как сочная фигуристая девушка трудится над моим мужем, внутри все обрывается. Я слышу довольное постанывание Мирона, и эту его просьбу посильнее. Не сдерживаюсь и шандарахаю дверью об стену.
- Прошу прощения, что не вовремя. Подожду в коридоре, - сухо говорю и выхожу.
В глазах печет от обиды. На что я только рассчитывала? Даже здесь нашел с кем потискаться. Глубоко вдыхаю, чтобы унять болезненную горечь. К чему? Я же все понимаю. Понимаю, да. Но от этого не легче.
Через несколько минут выходит и медсестра. Стреляет в меня взглядом и мило улыбается. Даже не краснеет сучка.
- Мы закончили, - говорит с каким-то превосходством, а затем уходит, виляя задницей.
А я стою, словно оплеванная. Стискиваю зубы, призывая все спокойствие, что есть.
Мне нужно привыкнуть, что так и будет всю жизнь. Мирон будет приходить домой после таких вот подстилок, а затем ложиться в нашу постель и…
Шагаю обратно в палату.
- Здравствуй, - говорю максимально нейтральным тоном. - Как ты себя чувствуешь?
- Теперь уже хорошо, - довольно ухмыляется муж.
- Это радует. Нам нужно сделать несколько кадров.
- Кадров?
- Да. До церемонии остается не так много времени, поэтому, чтобы не возникало вопросов, мы перестраховались. Теперь все думают, что ты попал в больницу после нападения на нас с тобой во время свидания.
Адамиди мрачнеет. В его глазах вспыхивает злость, даже радужка темнеет.
- Как удобно, да, Варвара? Папочка всегда прикроет задницу своей дочурки.
Это очень неприятно слушать. Тем более что я ни о чем подобном не просила. Изначально честно созналась во всем, и у меня в тот момент даже мысли не мелькнуло что-то утаить.
- Полагаю, нет смысла обсуждать то, что уже случилось, - стараюсь держать лицо, хотя это все сложнее дается. - Если тебе неприятно меня видеть, давай просто быстро сделаем то, что нужно, и я уйду, чтобы не раздражать тебя.
- И какие кадры тебе нужны? Трусы пригодятся? А то я пока еще не одевался.
И смотрит так похабно, с вызовом, будто я и так не понимаю, чем он тут занимался с этой своей… Надо же, ведь едва не двинул кони, а туда же.
- Ничего неприлично не понадобится, - говорю ледяным тоном. - Это для соцсетей. Могу сбросить тебе ссылку после, если хочешь.
- Валяй, Варюша, рисуй красивую картинку для своих поклонников, - нахально разваливается на постели, закидывает руки за голову и выжидающе смотрит.
Когда ехала сюда, понимала, что эта идея, скорее всего, разозлит мужа. Но я даже не предполагала, что наше противостояние выйдет на такой уровень.
Достаю мобильный, настраиваю камеру и подхожу к Мирону. Мне жизненно важно суметь удержать эмоции. Я обязательно поплачу, но позже.
Беру мужа за руку и, переплетая наши пальцы, делаю несколько кадров. Чувствую, что он сверлит меня тяжелым взглядом. Кожу на лице буквально печет.
Затем перемещаюсь повыше и осторожно укладываюсь рядом с Мироном. Тот не шевелится. Только дышит тяжело. Злится, очевидно.
Нервно сглатываю и прошу:
- Постарайся улыбнуться.
Уже почти готова нажать на кнопку, как он неожиданно дергает меня, и я слегка заваливаюсь на Адамиди. Утыкаюсь губами в его щеку, а палец соскальзывает, и камера делает несколько кадров.
- Прости, - бормочу. Наскоро делаю еще пару фото и отхожу.
Мне настолько некомфортно, что я готова бежать как можно быстрее.
- Знаю, ты говорил, что тебе ничего не надо из вещей, но я там кое-что собрала. Может, пригодится, - шепчу, не поднимая взгляда. Укладываю пакет на стоящую рядом тумбочку. - Поправляйся. И спасибо, что согласился сфотографироваться.
Оказываюсь в коридоре, останавливаюсь и, прислонившись к стене, стою так несколько минут, приходя в себя.
- С вами все хорошо? - интересуется проходящая мимо женщина.
- Да, спасибо, - вымученно улыбаюсь.
Не глядя, отправляю Ларисе все, что удалось снять. Та присылает лаконичное “подходит”. И я облегченно выдыхаю. Сейчас вернуться к Мирону я бы не смогла даже под страхом смерти.
