Пойми и прости
Когда мы остаемся вдвоем, в кабинете становится нечем дышать, словно эти юристы унесли с собой весь кислород из помещения.
- Итак, мы теперь будем общаться в такой манере? – спрашиваю свою, пока еще, жену.
- Мы с тобой очень скоро уже ни в какой манере общаться не будем, - ровно отвечает Алеся, снова даже не подняв головы. Хорошо, мне уже начинает нравится эта ее игра.
- Ты подумала, как ты будешь жить? На что ты будешь жить? На свои гонорары от фотографий? Сдашь в субаренду студию, продашь машину? Дом родителей? Рита вообще знает, что ты ее лишила финансирования?
- Я сама помогу Рите отдать долги и жить нормально, без твоей помощи Заремский, - ее голос слегка дрожит, видимо я ударил по больному, но все равно сидит ко мне в пол-оборота и по-прежнему не смотрит на меня. Как будто я такой ужасный, что ей неприятно. Никогда не думал, что ты такая чопорная, милая.
- А фамилию, вернешь свою девичью, ты ее еще помнишь? – знаю, я козел, но мне нужно вытащить Алесю на эмоции, это становится уже не смешно. – Ты столько лет замужем, малыш, что вряд ли помнишь, фамилию от рождения. Что же ты не побрезговала машиной? Боишься троллейбусов? Слушай, а может ты просто решила сменить мужа, потому что решила, что проблема во мне, раз ты не могла выносить ребенка?
- Хватит, - не выдерживает она.
Все. Это в какой-то мере помогло, она вся сжалась, словно я ее ударил, а я никогда на Алесю не поднимал руки, но мои слова сейчас ударили больнее, поэтому она встала с места и двинулась в сторону двери.
- Посмотри на меня, Алеся, пожалуйста, - выкрикиваю я и подлетаю к ней. Мне ничего не остается, как грубо ее развернуть лицом к себе и заглянуть в эти голубые глаза, некогда мной любимые. Они были полны слез и сожаления, только я пока не понял, сожаления на счет чего конкретно.
За последние годы, мне казалось, что я хорошо знал свою жену, я видел в ее глазах все чувства, даже жгучую ревность, когда она увидела меня с Вероникой в туалете. Мне тогда показалось, что это самый тяжелый взгляд такой милашки как Лисичка, но то, что я вижу сейчас, даже в какой-то мере, меня пугает. Это была чистая ненависть. Черная, неприкрытая с долей боли, и я уверен, проклятиями в мой адрес. Даже невольно отпустил ее, этот взгляд прожег в моей душе дыру с размером в арбуз. Что же я наделал? Я уничтожил эту прекрасную девушку, я лишил ее легкого и невинного образа, теперь передо мной стояла фурия, дикая кошка, которая может и убить. Вот честно, если бы Алеся могла лишь взглядом убивать, от меня бы и пепла не осталось, такой была ее ненависть ко мне.
- Доволен? Ты этого добивался? – шипит она мне в лицо. – Ты убил все, что было хорошее, между нами, а теперь решил меня добить своей властью и деньгами? Да подавись всем, я ничего от тебя не хочу. Оставь нас в покое, мы теперь к тебе не имеем ничего общего. Все бумаги я с легкостью подписала, и у меня даже рука не дрогнула, я ненавижу тебя, Андрей и не хочу больше никогда видеть, ты слышишь? Если ты еще хоть раз ко мне прикоснешься, или заговоришь, я расскажу всем, абсолютно всем, причину нашего развода и тогда ты не отмоешь свою репутацию уже никакими благими делами. Уж я-то знаю, как для тебя это важно.
Отхожу от нее и вижу, как она плачет, но это больше похоже на слезы облегчения, словно она счастлива, что высказала мне все это в лицо.
Не узнаю нас, не может допустить мой мозг такую мысль, что это конец, но это и правда конец, здесь больше нет любви, нет привязанности, все вымерло и сгорело и на месте нашей любви осталось лишь выжженное поле боя, только я не принимал участие в этой битве. Все сделала моя жена. Она словно амазонка, которая готова прибить любого, кто ей напомнит обо мне, и это очередной раз доказывает, что уже поздно. Все закончилось, и шанса у меня никогда не будет.
Алеся пулей вылетает из кабинета, а я стою как побитая собака и даже сил нет ни вдохнуть не выдохнуть. Не получается переварить все, что она сейчас сказала. Никогда не думал, что опущусь до такого, и услышу эти слова именно от нее.
Меня начинает тошнить, но больше всего выворачивает от себя, какой же я мудак, что мне стоило поговорить с ней, и не ложится с Вероникой в одну постель? Зачем я предал эту любящую и ранимую девушку, которая доверилась мне и отдавала всю себя, без остатка и никогда не просила ничего взамен.
Да, после выкидышей она замкнулась и не подпускала к себе, да она отдалилась от меня, но я же мог ее вернуть, мог показать ей другую жизнь, почему я тогда этого не понял?
У меня все сжимается внутри от того, что я четко сейчас осознаю, до чего я сам довел свою жену. Почему я искал на стороне, что-то, что всегда было у меня перед носом. Эгоизм? Нет, этому есть другое название.
Никогда не мог решать проблемы с холодной головой, никогда не мог держать себя в руках, сколько не пытался и в этот последний раз сорвался как последний идиот и потерял все. Зачем мне нужна моя империя, если не с кем разделить успех? Мне уже вообще ничего не нужно, кроме Алеси.
Хочется выть во весь голос, как несчастное раненное животное, загнанное в капкан безвыходности, но я лишь подхожу к столу, поворачиваю бумаги к себе и ставлю подписи, там, где нужно. Понимаю, что это конец и даже не знаю, что делать дальше, как теперь жить? Куда податься, чтобы было не так больно? Моя солнечная, красивая девочка, прости меня. Ты ушла, ничего не взяв из моего кошелька, но забрала намного больше – ты забрала мое сердце.
