Она мне не невеста
— После нашего расставания в училище мы вновь встретились с ней примерно за десять лет до её смерти, — продолжает говорить, когда более-менее успокаивается и наливает себе ещё один бокал лимонада. — Случайная встреча на пляже отеля. Она пыталась быть весёлой передо мной. Показала мне своих детей, рассказывала о путешествиях, о муже, который всё для них делает. И я ей поверил. Решил, что она счастлива. И как-то даже сам расцвёл от мыслей, что у неё такая светлая жизнь. Но… почти перед тем, как уехать домой, она пришла ко мне в номер и начала просить прощение. Прощение за то, что тогда выбрала не меня. Говорила о том, как сожалеет. О том, что её муж — чудовище! И о том, что не смогла его полюбить за все эти годы. А страсть пропала почти сразу же после свадьбы, — сглатывает и подталкивает мне мой бокал, чтобы я сделала глоток и оценила напиток его любимой. — Мы провели с ней вместе последнюю её ночь. Я думал, что она после этого бросит своего мужа и вернётся ко мне, но она сбежала на следующее утро. Даже записки не оставила. Просто исчезла из моего номера. На ресепшене я узнал, что она выехала из номера. Я искал её потом, нанимал людей, но найти не смог. Её словно не было никогда в том отеле, и я общался с призраком. Ни одной зацепки! Ни единой! Я оставлял ей подарки в том отеле, но она за ними не приходила…
— Какая-то она нерешительная, ваша любимая. То хочет быть с вами, то нет, — озвучиваю свои мысли. — Зачем она изменила мужу с вами, если не собиралась оставаться с вами? Уважающая себя женщина никогда так не поступит.
— Боюсь, она мужа тогда боялась, — Медляков пожимает плечами. — Того, что он детей отнимет. Поэтому сбежала. Выбрала детей вместо меня. И я её не осуждаю. Дети — святое! Особенно для неё.
— Возможно.
— А потом я её нашёл. Спустя почти что десять лет. На поминках её родителей встретились и… тогда я и узнал всё о её муже. Узнал, что он с ней творил. Узнал всё. Я был зол. Я пылал ненавистью и желанием убить его! Но она просила не марать руки. Просила отпустить ситуацию. И… она мне обещала, что уйдёт от мужа. Будет со мной. Но… но я не знаю, что произошло дальше. Она уехала в дом своего мужа за документами и младшим сыном, а на следующий день я узнал, что она разбилась на машине. Убила себя и мужа. Она была за рулём и впечаталась в дерево на огромной скорости.
— Может, она случайно? — предполагаю. — Может, она не собиралась убивать себя и своего мужа? И это всё произошло случайно?
— Нет! — мотает головой Медляков. — Что-то произошло там. В доме её мужа. Она написала мне письмо перед смертью, что собирается убить своего мужа, чего бы ей это ни стоило, чтобы спасти свою семью и детей.
— Какая-то запутанная история, — заключаю после долгого раздумья и молчания, за которое я успела допить лимонад с клубникой и ощутить вкус этой необычной любви.
— Да. Запутанная, — соглашается мужчина. — Но однажды правда сама меня найдёт. И тогда я узнаю, зачем она пошла на это.
— Вы не пробовали попросить Дана о помощи? — интересуюсь, потому что мне теперь самой интересно, что произошло между любимой женщиной Медлякова и её мужем. — Не всё в его силах, но он ведь может хоть что-то найти и что-то прояснить.
— Честно? Я не хочу знать, что там было. Я и так держусь из последних сил, чтобы не пойти вслед за ней. Уже десять лет держусь. Это сложно, Майя. Сложно, девочка моя. Знать, что ты виноват в смерти любимой и не иметь возможности исправить это.
— Вы не виноваты!
— Спасибо, что так думаешь, но моему сердцу этого не докажешь, — указывает пальцем на грудную клетку. — Оно любит её все эти годы. И сейчас стучит только ради неё. Но… я умер в тот момент, когда умерла она. И лишь её письмо и просьба заставляют меня жить.
— Вы не должны сдаваться! У вас есть дети! И вы их должны любить! Ради них жить!
— Все мои дети хотят лишь моих денег и ждут, пока я на тот свет отправлюсь и они шикарно заживут.
— Думаю, не все хотят денег. Я бы просто хотела родителей. Даже без денег, — поджимаю губы. — В детском доме я всегда представляла и фантазировала на эту тему. Сжимала в руках браслет мамы, — снимаю его с запястья и демонстрирую его мужчине. — Сжимала и верила, что однажды они за мной и правда придут. Обнимут и заберут домой. И плевать мне было на деньги!
— Но они не пришли, — заканчивает за меня и аккуратно, трясущимися руками берёт из моих браслет. — «Я люблю тебя, Майя! Я найду тебя, где бы ты ни была!» — читает, и я киваю.
— Это мама мне написала. Написала, что найдёт меня, — рассказываю ему. — Оставила его мне, когда в детский дом отдала.
На браслет падает слеза, но Медляков тут же её стирает. Хмыкнув и бросив последний взгляд на дорогую мне вещицу, отдаёт браслет мне.
— Допивай лимонад, Майя. И пойдём, я покажу тебе твою комнату. Дан предупредил о том, что ты останешься.
— Почему вы ему помогаете? — спрашиваю, пытаясь его отвлечь от истории про любимую. — Позволяете мне ночевать в вашем доме?
— Потому что Дан хороший парень, и я ему доверяю. А он доверяет тебе. Мне несложно ему помочь, потому что когда помощь требуется мне, он всегда помогает.
— Разве?
— Год назад я три месяца провёл в реанимации, и единственный, кто приходил ко мне и справлялся о моём здоровье, был именно он. Притащил какого-то профессора и заставил меня поднять на ноги. Он сильный парень и своей энергией заряжает всех вокруг. И меня вон! Поставил на ноги! Сказал, что буду как огурец. Так и произошло.
— Ого! А мне он сказал, что вы помогаете из-за долга по какому-то делу.
— И это тоже, — бросает. — Но в большей степени он тебе недоговаривает. Ты же знаешь его. Не любит хвастаться и привлекать внимание к себе тем, что сделал хорошее дело.
— А вот если плохое сделал, то любит славиться, — добавляю, и мужчина кивает согласно.
— Маска, — вздыхает Медляков. — Мальчик-плохиш, у которого сердце больше, чем у самого доброго.
