Дневник законченной оптимистки - Трифоненко Елена
Когда моя чашка пустеет, из магнитофона начинает литься: «Сегодня в белом танце кружимся…» На меня накатывает ностальгия: эх, помнится в школьные годы под эту песню…
Артём тихонько трогает меня за руку.
– Потанцуем?
– Вообще-то у нас тут тренинг, а не вечер танцев, – слабо огрызаюсь я.
– А я и обращаюсь к вам как к психологу. У меня, может быть, гештальт не закрыт. На школьной дискотеке я хотел потанцевать под эту песню с девочкой, которая мне нравилась, но проклятая стеснительность помешала мне ее пригласить.
– Не могу представить, что когда-то вы были стеснительным, – бормочу я, но встаю со стула. – По-моему, самомнение у вас до небес.
– Я научился маскироваться, – Артём выводит меня на свободную половину кабинета и с удовольствием прижимает к себе.
Мне так уютно и тепло в его объятиях, что я мгновенно начинаю злиться. Подумать только: еще неделю назад я ратовала за независимость и феминизм, а сейчас готова растаять в объятиях малознакомого мужика. Наверное, это все фэн-шуй проклятый виноват: мама запала на первого встречного лысика и меня неудержимо влечет к случайному знакомому.
– Может, все-таки признаете, что неравнодушны ко мне? – спрашивает Артём, когда мы начинаем перетаптываться с ноги на ногу под заунывное пение. – Конечно, мне далеко до Иннокентия с его телом греческого бога, но я тоже стараюсь держать себя в форме.
Его дыхание столь приятно щекочет мой висок, что по шее бегут мурашки. Я судорожно вздыхаю.
– А вы не могли бы помолчать? Ваша глупая болтовня мешает мне наслаждаться песней.
– Помолчать? Ради вашего удовольствия я готов на всё. – Он еще крепче прижимает меня к себе и замолкает.
Вот только секунд через двадцать его ладони неторопливо сползают с моей талии на попу. Елки-палки! Почему мне так приятно? У меня прямо ноги подкашиваются от удовольствия. Мои пальцы на мужских плечах чуть вздрагивают. К счастью, через мгновение я все-таки беру себя в руки и долго-долго смотрю Артёму в глаза, вкладывая во взгляд тонну негодования.
В ответ этот наглец еле заметно улыбается.
– У вас такой обворожительный взгляд…
– Верните, пожалуйста, свои лапы на талию.
– Лапы? У меня – лапы?
– Конечно! Вы же ими лапаете, значит, это лапы.
Его зрачки расширяются от удовольствия.
– А если я не смогу с собой справиться и убрать руки?
– Вы будете удалены с тренинга на неопределенное время. Возможно, навсегда, – я стараюсь звучать строго, но голос предательски дрожит.
Артём на мгновение касается моей щеки своей, а потом резко отодвигается.
– Ладно, не буду рисковать возможностью наслаждаться вашим обществом.
Руки Артёма медленно скользят вверх по моей пояснице, вызывая очередную волну удовольствия. Какие же нежные у Артёма пальцы! А еще от него удивительно пахнет морем и весенним ветром.
Мы танцуем еще минуту, а потом песня обрывается. В груди подымается легкая волна сожаления.
– Молодой человек, а со мной потанцуете? – сверкая глазами, к нам спешит Миссис Летнее Платье.
– Конечно, потанцует, – стараясь не выдавать своего волнения, я выскальзываю из мужских объятий и спешу к столу: мне нужно заканчивать чаепитие, ведь минут через пятнадцать подойдет другая группа.
Кое-как я уговариваю своих бабушек закруглиться и помогаю им собраться домой. Наконец все расходятся, только Артём остается. Я смотрю на него с любопытством.
– Что?
– А можно мне поучаствовать в следующем тренинге? Боюсь, я пропитан негативом с головы до ног, и мне нужно больше занятий, чтобы вырастить в себе хоть маленький росточек оптимизма.
Я отрицательно мотаю головой.
– Почему?
– Вы и так слопали килограмм сладостей, еще немного – и ваша хваленая фигура начнет превращаться в бесформенную тушку.
Он улыбается.
– Значит, вы все-таки неравнодушны к моей фигуре.
Вот ведь зазнайка! А в глазах его наглых, кстати, вовсю пляшут чертики.
Я делаю строгое лицо.
– Я неравнодушна к лицемерию: оно меня бесит. Вы говорите, что хотите научиться мыслить позитивно, а сами даже поленились поучаствовать в упражнении с записками.
– Ах, да… – Он достает из кармана джинсов клочок бумаги и внимательно вглядывается в мое лицо. – Не рискнул положить в мешок.
– Опять природная скромность помешала?
– Вроде того. – Он осторожно вкладывает записку мне в руку и нежно зажимает мои пальцы. – Ладно, не стану надоедать.
Я вдруг пугаюсь, что он может вообще больше не прийти, и невольно удерживаю его за плечо.
– До вторника?
Артём слегка щурится, словно от яркого света.
– Может быть.
Когда он выходит за дверь, я быстро разворачиваю записку и, убрав за ухо мешающую прядь волос, вчитываюсь в чуть кривые строчки:
«Эта неделя была волшебной, потому что я познакомился с самой необычной девушкой в своей жизни. У нее даже имя невероятное – Майя».
Глава 17
Прекрасный принц, две штуки
Следующие два тренинга даются мне нелегко. Я всё время думаю об Артёме, о том, что мне стоило быть повежливее. К счастью, безглютеновые вафли помогают снять стресс. К концу рабочего дня я даже немного веселею и приободряюсь. Он придет, обязательно придет на следующее занятие! Ведь я – просто прелесть, да и с именем повезло.
Когда все расходятся, я быстро запираю кабинет и, громко напевая песню из «Бременских музыкантов», спускаюсь к гардеробу.
– Ну наконец-то! – из-за колонны выступает Артём. – Я уже замучился вас ждать.
От неожиданности я слегка подпрыгиваю, а потом на меня вдруг нападает икота: очень вовремя!
Ик! Я быстрей зажимаю нос рукой, проклиная дурацкие вафли. Вот почему я не запила их чаем, а? Ик! Это просто черная полоса какая-то! Ик! Прекрасный принц дожидался меня несколько часов, а теперь видит в таком нелепом свете. Ик! Да что ты будешь делать? Я сейчас умру от удушья, а эта дурацкая икота никуда не девается.
Артём сначала глядит на меня с недоумением, а потом начинает смеяться. Почему-то хочется его стукнуть. Ик!
– Интересно, кто это вас вспоминает? – Он демонстративно хмурит брови и лоб. – У меня есть соперник?
Я делаю быстрый вдох, а потом снова зажимаю нос рукой. Ик! Больше никогда не притронусь к вафлям, даже не посмотрю в их сторону! Ик!
– Какая вы забавная, когда икаете! – Мой прекрасный принц слегка поглаживает меня по плечу.
Ик! Нет, это просто невозможно! Я поворачиваюсь и бегу прочь.
Ну ладно, не прочь, а в туалет. Кажется, снова в мужской. Впрочем, это неважно: я откручиваю на всю первый попавшийся кран и припадаю к воде. Глотка через четыре икота наконец затихает. Я выпрямляюсь и с довольным видом гляжу в зеркало. Улыбка медленно сползает с лица: оказывается, моя кофта теперь чудовищно мокрая из-за брызг. Я пытаюсь отряхнуть воду, но только больше втираю ее в ткань. Да что за невезуха такая?
С губ срывается протяжный стон, но почти сразу в голову приходит гениальная идея. Сворачиваюсь буквой «зю» и подсовываю грудь под сушилку для рук, горячий воздух скользит по кофте. Хм, а это даже приятно.
– А я думаю, куда это вы пропали? – Артём снова появляется, словно из ниоткуда.
Я отпрыгиваю от сушилки и больно стукаюсь о край раковины: ай! Нет, это точно черная полоса! Взгляд Артёма чиркает по мне, и глаза его слегка округляются.
– Боже, Майя, вы что, собираетесь участвовать в конкурсе мокрых маек?
Снова хочется его стукнуть. И вполне, кстати, обоснованно, ведь все мои беды из-за него. Тем не менее держу себя в руках и сосредоточенно ковыряю напольную плитку мыском сапога.
– Не надо преувеличивать, просто слегка облилась, когда пила.
– Облились, когда пили? Такое чувство, что вы в раковину для этого залезали. Прямо, как котик. Ну-ка, снимайте быстро мокрую кофту, пока не замерзли, – Артём стягивает с себя куртку и подает ее мне. – А пока наденьте это.
– Зачем? – Я делаю шаг назад и упираюсь в стену.
