Подчинись нам
– Организм с-самочки вос-с-станавливается с нес-свойственной для непреобраз-сованных землян с-скоростью, высокочтимый А-атон, – шипяще докладывает моему хозяину, склонившийся над мед-капсулой доктор.
Не тот с седыми волосами, который лечил меня на корабле ри-одо. Этот вообще наг, как Чотжар. Только с песочно-коричневым хвостом и тёмно-русыми волосами. И янтарными глазами, в которых пылает неподдельный интерес. Явно научного плана.
– Я вижу, над ней уже провели ряд операций и внес-с-сли изменения в работу с-с-систем жизнедеятельнос-с-сти. В том числе ус-с-скорили регенерационные процессы. О-о-о, а вот тут интерес-с-сно. Узнаю почерк цинотов… – бормочет увлёкшийся эскулап, немного пугая меня своим фанатичным взглядом.
– На данный момент она ещё нуждается в лечении? – холодно интересуется ри-одо. Разом останавливая все возможные исследования моего изменённого мучнистыми организма. Чему я безмерно рада.
Меня и так уже трясёт от воспоминаний о том ужасе. И по телу колючими мурашками прокатывается фантомная боль. Её было слишком много.
– Нет, выс-с-сокочтимый. Только в отдыхе и вос-становительных процедурах, – вытягивается в струнку наг.
– Тогда свободен, – чеканит хозяин, делая шаг к моей капсуле.
И уже через минуту я снова оказываюсь у него на руках. И меня опять куда-то несут. Только вот мне никак не понять, с чего столько заботы. Почему он это делает? Почему просто не прикажет идти за ним, как раньше.
– Господин, можно спросить? – шепчу робко, поддавшись сиюминутному порыву. Почти сразу поняв, что сглупила.
– Не сейчас, – припечатывает сурово. А я послушно умолкаю.
Голова всё ещё гудит после пережитого. И тело ватное. Наверное, поставь меня на ноги, и я едва смогу пару шагов сделать. Вот он и несёт, чтобы лишнее время не тратить. Чистый прагматизм.
Успокоившись на этом, я и сама не замечаю, как моя гудящая голова снова склоняется мужчине на грудь. А потом и вовсе засыпаю, убаюканная его теплом. Странно. Хозяин больше не кажется мне холодным. Это он изменился по каким-то неведомым причинам? Или я его по-другому стала воспринимать?
Меня никто и никогда раньше не носил на руках. Некому было.
А это так приятно, оказывается. Когда кто-то большой и сильный прижимает к себе. В полудрёме мне даже кажется, что ри-одо смотрит на меня... Так странно... Неравнодушно... Это точно сон...
Просыпаюсь я от резкой смены положения.
Меня ставят на ноги. И, придержав за плечи, встряхивают.
– Просыпайся, зверушка, – командует хозяин.
Приходится разлепить глаза. Ой. Мы… в очистительном отсеке. Очень похожем на тот, что у ри-одо в апартаментах. Только с преобладанием чёрного цвета в дизайне.
Убедившись, что я не сплю, мужчина усаживает меня на гладкую скамейку.
И начинает что-то колдовать со светящейся панелью проявившейся на стене рядом. Раздаётся журчание, и я с восторгом замечаю, как начинает набираться вода в небольшом бассейне, возле которого меня усадили.
– Раздевайся, – возвращает меня в реальность голос ри-одо.
Вскинув на него глаза, попадаюсь в силки пристального взгляда. Белая бровь вздёргивается нетерпеливо. Ах. Да. Раздеваться. Приказ.
Хватаюсь за подол туники и неуклюже тяну её вверх, обнажаясь по пояс. Надо бы встать, но боюсь, что ноги не удержат. И он не приказывал…
Со штанами сложнее. Но я справляюсь.
И тут до меня доходит, что хозяин наверняка захочет, чтобы я его раздела. Как вчера. Значит, всё-таки придётся встать.
Сжимаю края скамейки, набираясь сил. И тут слышу:
– В воду. Живо.
И словно ни в чём не бывало принимается раздеваться сам. Снимает свой китель. Рубашку, берётся за пояс штанов… А я всё это время сижу и глупо таращусь, не веря своим глазам.
– Ты нарываешься на наказание, зверушка? – интересуется, мазнув по мне тёмным взглядом.
– Нет. Простите, мой господин, – опомнившись, я поспешно подвигаюсь к краю бассейна. Уже наполовину полного.
Замечаю у бортика то ли ступеньку, то ли скамейку. Надо бы на неё ступить. И чтобы не навернуться вниз головой. Аккуратно.
Сделав глубокий вдох, поднимаюсь. И, пошатываясь, шагаю к кромке. Так. Теперь надо осторожно ступить вниз.
Но стоит мне потянуться ногой к этой самой ступеньке, перед глазами неожиданно темнеет от внезапно накатившей слабости. И я, неловко взмахнув руками, начинаю падать в воду.
Только бы не головой… Только бы не убиться…
Как в замедленной съёмке, вижу, как летит мне навстречу поверхность воды. И уже почти ощущаю удар от падения… Обречённо понимаю, что сейчас будет очень больно. Но время внезапно останавливается. Я зависаю в каких-то сантиметрах от парующей прозрачной глади. В нелепой позе… и прямо в воздухе.
А потом меня стремительно дёргает назад.
– И всё-таки ты нарываешься, зверушка, – мрачно констатирует хозяин. И даже сквозь гул в ушах я улавливаю в его интонациях предвкушение.
