От кого хочет миллиардер

— Мультики включить не пробовала? Я постоянно так делал.

Марика с видом матери семейства встает.

— В телевизоре нет совместного настроения, не налаживается дружественная связь между взрослым и ребенком, — объясняет очень даже серьезно.

Я не спорю, потому что в темах с детьми совершенно не разбираюсь.

— Дяденька Орхан, — Снежана поднимается следом за Марикой, — жалко, что вы разгромили весь первый этаж. И этот тоже разломаете?

— Да, малышка, с понедельника здесь будут работать мастера. Подстрою дом под свой вкус.

— А фреска с рыцарем в столовой была красивой, — вздыхает Снежа.

Разумеется, когда-то она переживала в особняке много трогательных моментов и теперь ностальгирует. Но отныне законный владелец дома я.

— Не грусти, повешу на место рыцаря твой портрет.

— Правда?

— Почти честное слово.

Марика деликатно прерывает нас, приглашая на обед. Подхватывает Алекса на руки. Я лишь таращусь на племянника и Усольцеву, ведь Алекс опять молчалив и доволен. Обнимает своей пухленькой ручонкой Марику за шею, головой прижимается к ее щеке.

— Пф-ф-ф! Абу-у… — лопочет он и, вытянув другую руку, указывает пальцем на Снежану.

— Да, мой маленький принц, — кивает Марика, — Снежана тоже пойдет кушать.

Марика держа Алекса, медленно идет в кухню. Снежанка, схватившись за длинный подол юбки Усольцевой, двигается рядом. А я на несколько секунд остаюсь как вкопанный в комнате.

Отмерев, говорю вслед:

— Марика, как ты поняла, что имел в виду Алекс?

За девушку отвечает Снежана, обернувшись ко мне и захихикав:

— А мы все знаем, что говорит братишка. Только вы с папой этого не понимаете.

В кухне Марика передает из рук в руки мне Алекса, хваля за то, что я вовремя приехал.

Оказавшись со мной, племянник начинает бессвязно общаться на повышенных тонах, комментируя действия Усольцевой. Как она виртуозно определяет Снежане место за столом, подхватив девочку за подмышки и оторвав от пола, будто та ничего весит, усаживает на высоковатый барный стул.

Затем раздает всем тарелки, отлично ориентируясь среди множества шкафов. В кульминации распахивает дверцу духовки и достает глиняный горшок замотанный, где крышка в пищевой фольге. Я даже не знал до этого, что у меня среди посуды есть горшок.

— Сто лет не ел гречку, — наблюдаю за разведенной Марикой деятельностью.

— Ты привык есть блюда в ресторанах за деньги, но то, что готовят дома, только за любовь получить можно.

Сидя на коленях у Марики, мелкий хулиган Алекс плюется кашей, а затем замирает, смотря на меня, то поворачиваясь к Усольцевой, ожидая нашу реакцию. Марика улыбается, берет салфетку, вытирая щеки малыша. Снежана как старшая сестра учит манерам братика, несерьезно погрозив ему пальцем.

Позже я, забывая о насущных проблемах, полностью посвящаю себя детям, а Марика как всегда рядом, включает незатейливую мелодию на телефоне. Мы все вчетвером играем в вертолеты. Я кружу Снежану, а Усольцева развлекает Алекса.

Прежний особняк перестает быть тихим, все пространство заполняется детским смехом и приятным голосом Марики, когда она подпевает в такт мелодии. И я в это время перестаю быть бизнесменом, акулой с железной хваткой и каменным сердцем. Я ощущаю себя простым человеком, причем счастливым.

— Спасибо огромное, что посидели с детьми. Как же вы нас выручили! — от души благодарит Вера, приехавшая за ребятишками.

Сноха и брат задержались на аукционе, но мы этого даже не заметили.

Когда остаемся вдвоем с Марикой, дом вновь обретает степенное, безмолвное настроение. Все искры и радость будто бы исчезли вместе с Алексом и Снежкой.

А может, Рафаэль в чем-то был прав, когда говорил, что дети меняют жизнь в лучшую сторону?

Раньше я этому значения не придавал, но сегодня ярко почувствовал разницу, кем был рядом с мелюзгой и в кого превратился, когда племянники уехали с родителями.

Скандально, противоестественно и совершенно чуждо для меня, но этот день был одним из самых приятных за последние годы.