Огнепоклонники (Адский огонь) - Робертс Нора
— Закрыла. И это еще не окончательно. Надо еще кое-что проверить, проделать восстановительную работу, провести опросы. Но я надеялась, что они позвонят, пока я еще здесь.
— Рина, во Флоренции сейчас второй час ночи.
— Верно, — кивнула Рина, — верно.
— Они звонили сегодня после обеда. Они прекрасно проводят время. Папа уговорил маму взять напрокат мотоцикл. Ты можешь себе представить, как они разъезжают по Флоренции, словно пара подростков?
— Я могу. — Рина подняла свой бокал и выпила вина за здоровье родителей. — Они бы с места не стронулись, если бы не ты.
— Ничего подобного!
— Чистая правда. Ты продолжила дело. Ты взяла на себя всю ответственность, всю работу, чтобы они могли немного попутешествовать. Белла здесь почти не бывает, а когда бывает, пальцем о палец не ударит, разве что поест и попьет. И я ничем не лучше ее.
— Ты обслуживала столы в воскресенье, а во вторник проработала в кухне больше часа, и это после смены!
— Я живу наверху, подумаешь, большое дело! — Рина лукаво улыбнулась. — Я вижу, Беллу ты не защищаешь.
— Белла есть Белла, ее не переделаешь. И у нее все-таки трое детей.
— А также няня, экономка, садовник… ой, я забыла про сторожа! — Рина заметила, как нахмурилась сестра. — И нечего так смотреть! Ну, ладно, ладно, я от нее отстану. На самом деле я на нее вовсе не злюсь. Просто мне совестно, что все свалилось на тебя. И Сандер тебе помогает, хотя так занят в медицинской школе.
— Тебе нечего стыдиться. Каждый из нас делает то, что для него важнее всего. — Фрэн с улыбкой взглянула на мужчину, который подбрасывал тесто у рабочего прилавка.
У него были большие руки и грубоватое, но удивительно милое лицо. Ярко-рыжие волосы, падавшие ему на лоб, были похожи на маленькие язычки пламени. Он взглянул на свою жену, и его глаза загорелись радостью.
— Кто бы мог подумать, что ты влюбишься в ирландца, который любит итальянскую кухню?! — Рина сунула в рот новую порцию спагетти. — Знаешь, вы с Джеком выглядите такими счастливыми, хотя работаете здесь вместе уже три года.
— Два с половиной. Два было прошлой осенью. Но, знаешь, мы счастливы еще по одной причине. — Фрэн потянулась через стол и схватила Рину за обе руки. — Не могу больше ждать. Я хотела подождать, пока ты поешь, чтобы мы с Джеком могли сказать тебе вместе, но я больше не выдержу ни минуты.
— О, мой бог! Ты беременна?
— Четыре недели. — Щеки Фрэн заалели. — Срок небольшой, мне бы лучше молчать, держать это при себе. Но я не могу, и…
Она замолкла, потому что Рина уже вскочила со стула и бросилась ей на шею.
— Вот это да! Нет, погоди! — Рина бегом обогнула рабочую стойку и прыгнула на спину Джеку. — Папаша! — Его лицо стало огненно-красным, как и волосы. Она поцеловала его в щеку. — Шампанское для всех! За мой счет.
— Мы собирались пока держать это в семье. — Джек расплылся в глуповато-счастливой улыбке, когда она спрыгнула на пол.
Рина огляделась по сторонам. Люди аплодировали, многие бежали поздравить Фрэн.
— Поздно! Я принесу шампанское.
Новость Фрэн и первый успех на новой работе заставили Рину выпить чуть больше, чем следовало бы. Но она чувствовала себя превосходно, когда направилась к задним дверям «Сирико», чтобы пойти к себе.
Джина и Стив были женаты уже почти год и жили отдельно, поэтому для Рины не было смысла продолжать снимать квартиру с двумя спальнями.
Родители считали, что не надо ей жить в маленькой квартирке над пиццерией, что это глупо, когда ее собственная комната ждет ее дома. И уж конечно, они воспротивились, чуть не поссорившись с ней, когда она настояла, что будет платить арендную плату, но Рина напомнила им, что они сами воспитали ее такой — независимой и ответственной.
Квартиру она считала первым шагом. Когда-нибудь Рина хотела бы обзавестись собственным домом. Но это когда-нибудь. А пока ей очень нравилось жить над «лавочкой», это согревало ей душу. Совсем рядом с родителями. В одном квартале от Фрэн и Джека.
Обогнув дом, Рина увидела свет у себя в гостиной. Она машинально расстегнула куртку, чтобы легче было дотянуться до оружия. За все годы службы ей лишь дважды приходилось вынимать его по служебной надобности. Оно всегда казалось ей чужим, когда она держала его в руке.
Рина начала подниматься по ступенькам, мысленно вспоминая утро. Ушла она еще до восхода солнца, может быть, и забыла погасить свет. Но у нее это вошло в привычку, воспитанную с детства: мама строго наказывала за бесполезную трату электричества.
Положив ладонь на рукоятку пистолета, Рина другой рукой взялась за ручку двери, чтобы проверить замок. Дверь открылась, пистолет был уже наизготове. Потом она с досадливым вздохом задвинула его обратно в кобуру.
— Люк! Давно ты здесь?
— Пару часов. Я же тебе говорил, что могу заглянуть сегодня вечером.
«Да, верно», — подумала Рина, стараясь успокоить сердцебиение. У нее просто вылетело из головы. Радуясь ему, она шагнула с холода в теплую квартиру и протянула ему губы для поцелуя.
Поцелуй вышел кратким и формальным. Рина удивленно подняла брови. Обычно ему не терпелось до нее дорваться. Таковы же были и ее чувства к нему. Люк Чамберс был наделен утонченной, можно было даже сказать, элегантной, словно сделанной на заказ, сексуальностью, затронувшей какие-то струны в ее душе. Он преследовал ее с первой минуты знакомства, и это романтическое преследование тоже импонировало ей.
Ей нравилось, что он за ней ухаживает с цветами и телефонными звонками, романтическими ужинами и долгими прогулками по берегу. Ей очень нравилось, что он видит в ней хрупкую женщину. Приятно для разнообразия почувствовать себя женщиной, а не крутым и твердым, как скала, копом.
Возможно, именно поэтому ему не потребовалось много времени, чтобы уложить ее в постель. Но прошло три месяца, прежде чем она дала ему ключ от своей квартиры.
— Я задержалась внизу, поужинала, поговорила с Фрэн. — Рина размотала шарф, сняла шапочку и на радостях закружилась по комнате. — У меня сегодня был лучший день, Люк, и меня ждала самая прекрасная новость, когда я…
— Что ж, я рад, что хоть у кого-то был хороший день.
Он отошел от нее, выключил телевизор и картинно рухнул в кресло.
Ну, ладно, подумала Рина. Он, конечно, интересный и сексуальный, милый и романтичный, но у него было много работы. Он устал. Но, пребывая целыми днями в мире мужчин на равных, она с удовольствием принимала от Люка маленькие, льстящие ей, знаки внимания.
— Трудный выдался денек? — Рина стащила перчатки и куртку, убрала все в узкий стенной шкаф.
— Моя ассистентка подала заявление об уходе.
— Вот как? — Рина пригладила свои непокорные кудри, успев подумать о том, не пора ли ей сменить прическу. Потом она устыдила себя за то, что слушает Люка невнимательно. — А почему она уходит?
— Решила, что хочет вернуться к себе в Орегон. Ты представляешь? Вот просто так, ни с того ни с сего. Теперь я должен подыскивать новую, назначать встречи, отбирать из потенциальных кандидаток замену ей. Она уезжает через две недели, и за это время ей придется обучить свою преемницу всему, что она знает сама. Да плюс к тому у меня сегодня были три деловые встречи в городе. У меня голова раскалывается.
— Я принесу тебе аспирин.
Рина подошла, наклонилась и поцеловала его в макушку. У него были такие красивые шелковистые волосы, темно-каштановые и мягкие, как мех норки. И глаза в масть: темно-карие.
Когда она выпрямилась, он взял ее руку и устало улыбнулся.
— Спасибо. Последняя встреча затянулась, и мне просто захотелось тебя увидеть. Снять напряжение.
— Надо было заглянуть на первый этаж. Снятие напряжения — фирменное блюдо «Сирико».
— Как и шум. — Люк повысил голос, потому что она ушла в ванную. — Я рассчитывал на более тихий вечер.
— Ну, вот сейчас ты его получишь. — Рина нашла пузырек и вынесла его в кухню, где стояла газовая плита, надежная, как старая лошадь, а все рабочие поверхности были выкрашены в жизнерадостный желтый цвет. — Выпью-ка я с тобой аспиринчику на пару. Я там внизу переусердствовала с шампанским. Отмечали большое торжество.
