Досаждение
В затуманенной голове Полины проскользнула мысль, что каждая в том самом клубе мечтала оказаться на её месте. Красивый, брутальный, богатый - он притягивал внимание и мог взять любую. Мог и поэтому брал.
Сколько здесь перебывало девушек до неё? Или все соглашались?
Дурочки.
Раньше она тоже была в числе его поклонниц.
Раньше - хорошее слово.
Раньше она не хотела содрать с себя кожу заживо, чтобы избавиться от этого запаха, шикарного и вызывающего тошноту.
Раньше она не боялась собственной тени и каждый день улыбалась...
Возможно, нужно было сильнее сопротивляться, и тогда было бы легче? Хотя какое это сопротивление... Против этой машины все её слабые удары и царапанья, как комариные укусы.
Несмотря на перетекающие, как мутная вода и путающиеся мысли, снаружи её тело выглядело безжизненным. Хотя, если быть до конца честной, то она и внутри чувствовала себя мертвой. Однако, услышав шум воды, Полина словно очнулась от коматоза, подобралась и попыталась подняться. Сморщившись резкого головокружения она ухватилась за стену и замерла, потому что комната перед глазами вдруг расплылась.
-Ой, - прошептала она и схватилась руками за голову, которую прострелило резким, противным спазмом.
Сколько она так просидела? Кажется, не больше нескольких минут. Тогда почему так плохо?
Пес молча смотрел на неё и абсолютно никак не реагировал, видимо, помня команду хозяина не трогать чужачку, поэтому Полина немного осмелела и подалась вперед.
Вдруг в вязкой каше, медленно кипящей в её голове, битым стеклышком блеснула одна из несмелых мыслей. Что, если попытаться уйти, пока он в ванной? Взять это чертов ключ-карту и... Только бы дойти, успеть...
Держась за стену, она юркнула в темный коридор. И приоткрытой двери лился свет и была видна массивная голая спина Черного, склонившегося над раковиной. Ванная... а три другие? Как узнать, которая из них дверь в его спальню? Кажется, она прямо напротив...
Сколько на это времени? Минута, может две...
Нужно надеяться на лучшее.
Выбранная комната действительно оказалась спальней: большая кровать с серым бельём, казавшиеся черными стены и панорамное окно, открывающее вид на ночной город с высоты тридцатого этажа. Как раз в тот момент, когда девушка наклонилась к тумбочке и увидела на ней заветную карту, шум воды резко прекратился. Неужели нет шанса сбежать?
В её голове сразу всплыла крылатая фраза из Божественной комедии:
"Оставь надежду, всяк сюда входящий".
Сердце заколотилось как бешенное, а во рту снова пересохло и стало горько. Все туманные мысли разлетелись, как напуганные птицы, а вместо них появилась новая и самая страшная, мигающая, как большое красное предупреждение:
ОН ВОЗВРАЩАЕТСЯ.
-Нет, нет, нет, нет, нет, - как молитву зашептала Полина, облизывая припухшую покусанную губу, и снова задрожала.
Он же не будет? Он должен был устать, уснуть, в конце концов!
Киборг. Чудовище.
Не обращая внимания на новый приступ головокружения, девушка сжала кулаки до белеющих костяшек и бросилась в темный коридор.
Нужно найти выход. Счет пошел на секунды...
Вдруг глаза вычленили из темноты совсем незаметную дверь, спрятавшуюся в черной стене. Кладовка? Не раздумывая, Полина ринулась к ней и тут же с грохотом упала на пол, запутавшись в собственных ногах. Не в силах подняться, практически поползла и, дёрнув ручку, ввалилась в комнату, громко хлопнув дверью.
Разумеется, он поймет, где она... Вдруг он разозлится? Вытащит её отсюда и...?
Неслушающимися пальцами Полина нащупала замок и прокрутила его, а потом принялась в темноте ощупывать стену. Под рукой оказался выключатель, и комната тут же залилась мягким светом, который заставил зажмурить воспаленные глаза. Рабочий кабинет.
Взгляд упал на противоположную стену, и собственное отражение в огромном зеркале заставило вскрикнуть от ужаса. Бледное зареванное лицо с опухшими глазами и кровоточащей губой, вместо гладкой русой гривы длинных волос - колтун. В каком-то странном оцепенении Полина смотрела на худенькую девушку из отражения и не верила, что это все происходит с ней наяву.
Пусть это будет просто кошмар... Страшный, реалистичный, но просто сон, из которого вырвет привычная противная мелодия.
Но секунды текли, а будильник всё не звенел и не будил её.
Значит явь.
Когда она услышала резкий стук в дверь, то вздрогнула всем телом и замерла. Дверь, отделявшая её от него, была дизайнерской и наверняка дико дорогой, но вряд ли выдержала бы Его натиск.
-Открой, или я вышибу эту дверь к чёртовой матери, - зарычал Черный, отчего испуганное сердце Полины бросилось в галоп.
Стук стал сильнее, и она закрыла уши, чтобы не слышать настойчивого стука. Казалось, что каждый следующий нарастающий удар - последний, и после него дверь точно сорвется с петель. Дикий животный страх и ощущение загнанности в угол окончательно лишили её возможности соображать.
Звук ударов стал совсем невыносимым. Казалось, что обезумевший Черный ломает не дверь, а её собственные кости. Полина сама не поняла, как начала ритмично раскачиваться вперед и назад, причитая:
-Нет, нет, нет... Это не я... Это не со мной... Меня здесь нет...
В воспаленном мозгу одинокой свечой вспыхнуло воспоминание о том, как она впервые запела. Нужно представить, вспомнить, и тогда станет легче... Перед глазами всплыл ароматный, как мед из разнотравья, летний вечер в деревне. В дымке появился силуэт большого бревенчатого бабушкиного дома и как будто издалека послышался её тихий напев. Сильный бабушкин альт лился по двору, а к нему присоединялось тогда еще совсем робкое полудетское, но уже невероятно высокое сопрано Полины:
По тропинке, снежком запорошенной,Были встречи у нас горячи.Не ходи, не ходи ты за мною, хороший мой,И в окошко моё не стучи.
(По тексту Н. Палькова)
Сначала это был шёпот, совсем не слышный за глухими невероятно сильными ударами в стену. А потом она запела немного громче, и по комнате полился чистый, как ручей девичий голос, из которого стремительно уходила легкая хрипца, которая обычно появляется после долгих рыданий.
