Дневник юной леди - Молчанова Ирина Алексеевна
Вадик как-то нехотя улыбнулся.
– А ты будешь?
Ну разве это честно – переводить стрелки? Я первая спросила!
– Я буду, – решительно говорю я.
Чего врать и увиливать, ведь это правда! Мне кажется, я уже начинаю скучать, а тут еще прощание какое-то холодное выходит.
– Тогда и я буду, – кивнул Вадик.
Тогда? Как это? Дашь на дашь, что ли? Нет, так не может быть! Ведь тот, кто любит, будет скучать, даже если по нему скучать не станут. Скучать – это не просто слово из семи букв, это ощущение – оно или есть или нет. Третьего не дано!
А может, не надо цепляться к словам? Не все парни умеют делать красивые признания, некоторые вообще стесняются всех этих ути-пути.
Молчание затянулось. Стоим друг перед другом как дураки.
Почему он не поцелует меня? Или в городе ему неловко каждые пять минут лобызаться? Неужели тут все по-другому? Да, конечно, в лагере и воздух чище, и природа располагает к возвышенным чувствам, но... смешно просто! Сколько можно задавать самой себе вопросы, пора бы уже спросить у него.
– Как насчет того, чтобы поцеловать меня?
Несколько агрессивно получилось, у него аж зрачки расширились.
– Можно... – Вадик шагнул ко мне и поцеловал.
Нет, нет и еще раз нет, я не думаю о мерзком слове «можно», под которым змеей притаилось великое одолжение. Мне вдруг подумалось: «Как же давно я не мечтала о нем... О НЕМ – о Моей судьбе!»
* * *У меня все хорошо! Солнце светит, трава зеленеет, мой любимый парк в послеобеденной дреме, даже мохнатые толстяки шмели забрались в цветы и ни жу-жу. Птицы устали петь, а дети скакать на батуте, муравьям надоело обследовать мои кроссовки, а голубому воздушному змею парить на собачьем поводке. Он упал и больше не хочет лететь. Все равно маленький хозяин не отпустит ввысь, вслед за перистыми облаками. Гадкий мальчишка!
У меня ВСЕ ХОРОШО! У нас – все хорошо! У меня и у моего ноутбука. Мы выгуливаемся на скамеечке и вовсе не плачем, и на телефон мы не смотрим каждые пять минут, мы – держимся как истинные леди.
Леди не живут прошлым. Леди самодостаточны. Леди не плачут на людях. Леди никогда не звонят первыми. Леди не изнывают от скуки. Леди...
Я перестаю печатать.
Я – не леди.
Вадик не позвонил.
ВСЕ – ПЛОХО!
Уже полтора месяца слоняюсь без дела, родители от жалости купили мне ноутбук. Да-а, прекрасная замена парня. Он со мной не спорит, не делает глупости, выполняет все команды, он блестящий и красный, он самый умный и красивый, но он не разговаривает со мной и не целуется! Я-то, конечно, могу его чмокнуть в крышку, хоть даже в экран, или расцеловать клавиатуру – вот она какая на самом деле – однобокая любовь. Ему ничего от меня не нужно, даже половины яблока. Поедаю все сама, а счастья нет!
Из «Колеса» мне так и не позвонили. Юбка, каблуки, жеманство, выдумки про Платонова и перепечатку рецептов – ерунда все это. Противно вспоминать. Лучше бы сказала правду, раз не в состоянии соврать как следует. Он ведь ни единому слову моему не поверил! Да я сама бы не поверила! Нужно было выбрать что-то одно, либо правда и я – такая, как есть, с Интернетом и любовными романчиками, либо Достоевский с Платоновым в паре с брючным костюмом, либо пресловутая юбка, каблуки и рецепты для мамы... Все в одну кучу не годится, слишком много для четырнадцати лет. Вот бы – раз – и на полгодика назад! Столько еще всего нужно узнать! А время летит...
Небесная канцелярия меня забыла. Может, они там решили, что я слишком много о себе мню? А может... нет, не может! Я же раскаивалась!!! Каждый день, каждый проклятый день я хоть чуточку лучше, чем была! Ослепли они там, что ли?!
Неожиданно ноутбук пикнул. Музыку для релаксации, которую я слушала, заело: мп-мп-мп-мп-мп-мп-мп-мп-мп...
– Что случилось? Что с тобой? Что?
Когда я волнуюсь, то начинаю задавать ему вопросы, как человеку. СD-ROM не открывается! Это все проклятый диск! А ноут пикает и пикает. Да что же с ним такое? Он ведь новый! Мы с ним каждый день сюда приходим и сидим по три часа, пока у него батарея не разрядится. Всегда все было прекрасно! А что, если ему противопоказано солнце? Неужели сломала? А если закрыть?
Я закрываю, но компьютер в «спящий» режим не переходит, выдает ошибку. Жму на красную копку «Выключение», а он кричит: мп-мп-мп-мп-мп, а параллельно так требовательно: пи-и-и-и. Словно сказать мне что-то хочет!
Слезы льются из глаз. Это даже не какой-то Вадик, который не позвонил, это мой новенький ноутбук! У-у-у-у – сломала! Рома ведь говорил папе с мамой, что я безрукая, а они не поверили! Что дела-а-ать???
– С чем? – послышалось надо мной.
Я поднимаю голову, вытираю нос. Уж не знаю за что, но Канцелярия, видно, на меня сильно гневается, а то бы никогда не позволила ТАКОМУ случиться!
Передо мной Донских, он смотрит на меня недоуменно и улыбается. Одет в черные джинсы и серую футболку, в руке у него прозрачный пакет, а там батон «Нарезной».
И чего это он по парку с батоном бродит? Совсем ненормальный!
– Что надо? – сердито спросила я. Слезы даже вытирать не пришлось – сами высохли. Еще бы, лицо горит, как нагретая сковорода!
Саша сел рядом на скамейку.
– Что случилось-то? Из-за Вадика, что ли...
Я гневно смотрю на него.
– А ты-то откуда знаешь?
Саша потупился.
А-а-а, Ромка – предатель! Ну получит он у меня – трепач! Хорош братец!
Чувствую, слова сами рвутся наружу, поэтому я не отказываю себе в удовольствии сорвать злость:
– А Ромка тебе, случайно, не рассказывает, во сколько я по утрам завтракаю, а вечером принимаю душ? Может, вы и дружбу водите лишь для того, чтобы перемывать мне кости?!
Саша пожал плечами:
– Может.
Мы смотрим друг на друга в упор.
Зачем ему синие глаза? Девчонок кадрить? Как бедняжку Оксану... как других. А мне вот все равно, какие у него глаза – хоть серо-буро-малиновые.
– Иди отсюда! – говорю я.
Он не торопится.
– Что с ноутом? Чего он пищит у тебя, как голодный птенец?
– А я откуда знаю... чего он.
– Дай посмотрю.
Он взял ноутбук и начал нажимать на какие-то клавиши, а мне дал свой пакет.
– Хочешь хлеба? – не поднимая глаз, спросил Саша.
Он вообще здоров, интересно? Леди никогда не станет есть на улице хлеб своего врага! Нет, леди просто не может хотеть батон! Леди не хочет батон! А я... Я хочу! Он такой мягкий и вкусно пахнет, а еще у него поджаристая корочка, того же цвета, что и обручальные кольца в ювелирном магазине, и осень, и мой мир! Тот самый – золотой!
Я поднесла кончик батона ко рту и с наслаждением впилась в него зубами. Ах, как чудесно пахнет и хрустит!
Саша повернул голову и уставился на меня.
– Что? – с набитым ртом спросила я. – Сам ведь спросил: хочу ли я хлеба.
Он поставил мне ноутбук на колени.
– Вообще-то я пошутил.
Кусок, кажется, застрял у меня в горле. Ни туда, ни сюда не двинется, дышать нечем!
Я сунула батон Саше в руки и кивнула в сторону аллеи, чтоб он уматывал ко всем чертям.
Он посмотрел сперва на откусанный батон, затем на меня и указал на ноутбук.
О, чудо! Ноут больше не пищал, и музыка снова нормально играла. Застрявший кусок хлеба от облегчения благополучно провалился в желудок. Уф-ф, хоть давиться на глазах этого мастера не придется, и на том спасибочки.
– Как ты это сделал?
– Секрет, – улыбнулся он.
– Ну и сколько я теперь тебе должна? – вызывающе уставилась я на него.
Смотрит и молчит. Неужто думает, я сама буду называть цену за услугу? Или скромным хочет казаться?
– Так сколько я тебе должна?
Саша опустил глаза.
– Вообще-то, три минуты.
– О чем ты? Какие... – я нервно смеюсь. – Не-е-ет! Ты ведь не серьезно?!
Он не серьезно! Снова шутит! Шутник... не смешно, НЕ СМЕШНО!
Когда надвигается гроза, темно-синие тучи спускаются особенно низко и плывут на тебя, точно собираются поглотить. А сейчас ярко светит солнце, но у меня чувство, будто вот-вот громыхнет и в небе промелькнет молния. Нет, конечно, не в небе – все это в его глазах, которые неумолимо приближаются. Я не пытаюсь увернуться, разве от молнии увернешься? Я не вскакиваю с места, чтобы сбежать, а просто смотрю и не могу отвести взгляд.
