Свидетель смерти - Робертс Нора
Внезапно сердце Лайнуса пронзила острая боль. С завтрашнего дня все будет иначе. Эти запахи, эти звуки, эти темные закоулки кулис… На протяжении всей своей жизни он не знал ничего другого и только сейчас понял, как любит все это.
«А с другой стороны, черт с ним», – решил Лайнус и направился к лестнице, которая вела под сцену, на нижний уровень. В конце концов, на Таити тоже есть театры, а если он захочет, так и свой может открыть. Театр-казино.
Кстати, неплохая мысль. «Театр Лайнуса Квима»! Это звучит.
Спустившись до конца лестницы, он повернул направо и пошел по извилистому коридору. Теперь он находился на своей территории и даже стал негромко напевать, слегка нервничая в ожидании того, что должно было сейчас произойти.
Чья-то рука, словно змея, вдруг обвилась вокруг его шеи. Лайнус вскрикнул – скорее от неожиданности, нежели от страха – и попытался развернуться. Внезапно ему в лицо ударила струя газа. Все вокруг поплыло, в голове зашумело. Он перестал ощущать свои конечности.
– Что? Что?..
– Тебе нужно выпить, – прошептал ему в ухо знакомый голос – дружеский, успокаивающий. – Пойдем, Лайнус. Я взял бутылочку из твоего шкафчика.
Голова Лайнуса свесилась на грудь, словно превратившись в неподъемный камень, в глазах плавали красные круги. Чувствуя, что его ведут куда-то, он бессильно шаркал ногами по полу. В какой-то момент возле его губ оказался стакан, и Лайнус покорно проглотил жидкость.
– Теперь лучше, правда?
– Голова кружится…
– Это пройдет. – Голос звучал все так же ласково и мягко. – Тебе сейчас будет спокойно-спокойно. Это транквилизатор. Нежный, как поцелуй. Садись, я обо всем позабочусь.
– Хорошо. – Лайнус слабо улыбнулся. – Спасибо.
– О, никаких проблем!
Петля на конце длинной веревки, свисавшей с балки, была приготовлена заранее. Руки в перчатках аккуратно надели ее на шею Лайнуса, поправили и затянули.
– Как ты себя чувствуешь теперь, Лайнус?
– Очень хорошо. Просто замечательно. А я боялся, что вы рассердитесь.
– Нет, что ты. – Послышался звук, похожий на вздох сожаления.
– Я возьму деньги и поеду на Таити.
– Правда? Я уверен, что тебе там понравится. Лайнус, я хочу, чтобы ты кое-что написал для меня. Вот твоя ручка, а вот – твой блокнот для записей.
– Какая гладкая бумага! – Лайнус глупо хихикнул;
– Конечно. Пиши: «Это сделал я». Больше ничего не нужно. Напиши только три слова: «Это сделал я», – и подпишись. Чудесно! Просто чудесно!
– Это сделал я. – Лайнус поставил свою подпись с нелепой закорючкой на конце. – Я все вычислил.
– Да, ты молодец, ты просто умница, Лайнус. У тебя все еще кружится голова?
– Нет, я в полном порядке. Вы принесли деньги? Я ведь отправляюсь на Таити. Должен вам сказать, что вы всем угодили, убив этого подонка.
– Спасибо, мне тоже так кажется. А теперь давай-ка встанем. Ты твердо стоишь?
– Как скала!
– Ну, вот и замечательно. Сделаешь мне одолжение? Не мог бы ты залезть вон на ту лестницу? Я хочу, чтобы ты закрепил конец веревки на балке. Крепко привязал! Никто не умеет завязывать такие узлы, как ты.
– Ну, ясное дело.
И Лайнус, напевая, полез наверх. Его убийца, с бьющимся от предвкушения сердцем, наблюдал за ним снизу. Письмо, которое пришло сегодня утром, сначала вызвало в нем панику. Что делать? Ответ пришел сам собой – простой и ясный: устранить угрозу и предоставить полиций «убийцу», которого она ищет. Одним ударом – двух зайцев. Через несколько минут все будет кончено.
– Привязал! – крикнул сверху Лайнус. – Все в порядке!
– Умница! О нет, Лайнус, не слезай по лестнице.
Удивленно улыбаясь, Лайнус посмотрел на человека, стоящего внизу.
– Не спускаться?
– Нет, Лайнус. Прыгай. Прыгай с лестницы. То-то будет веселье! Представь себе, что ты на Таити и ныряешь в теплое море.
– На Таити? Я скоро поеду туда.
– Да-да, на Таити!
Снизу послышался легкий, ободряющий смех. Правда, если прислушаться, в нем можно было уловить нотки напряжения. Лайнус засмеялся в ответ.
– Давай же, Лайнус, ныряй! Водичка – просто восторг!
Лайнус улыбнулся, зажал нос и прыгнул.
Эта смерть была не такой мгновенной и безболезненной, как предыдущая. В бешеной предсмертной пляске ноги висельника сшибли лестницу, которая, упав со страшным грохотом, разбила стоявшую внизу бутылку, и в воздухе разлетелись стеклянные осколки. Затянувшаяся петля выдавила из горла умирающего сначала крик, а потом хрип, но это длилось лишь несколько секунд. Потом слышно было лишь поскрипывание балки и шуршание трущейся об нее веревки. Так же скрипят мачты и снасти корабля, ушедшего в далекое плавание, и звук этот очень романтичен…
ГЛАВА 8
– По мнению Миры, убийца скорее всего один из участников спектакля, – говорила Ева, расхаживая по залу заседаний, где собрались все задействованные в деле Драко. – То есть актер – или кто-то, кто хотел им стать.
– С главными исполнителями ты уже побеседовала, – проговорил Фини, вытянув ноги. – Добавь к ним актеров второго плана, и у тебя уже получится человек тридцать. А еще существует второй состав. Если же приплюсовать к полученной цифре всех служителей театра, которые когда-либо мечтали стать актерами, можно спокойно отправляться в психушку.
– Мы классифицируем их и просеем через мелкое сито – точно так же, как Бакстер делает со зрителями.
Фини расплылся в улыбке.
– Когда мы шли сюда, то слышали, как он у себя в кабинете стонет и ругается.
– Затем, – продолжала Ева, – когда эта работа будет сделана, мы выясним, какие отношения связывали каждого из этих людей с Драко, и начнем прессовать самых подозрительных.
Макнаб поерзал на стуле и поднял руку, как ученик, который рвется к доске.
– Я все же не исключаю, что убийцей был кто-то из зрителей. Человек, знающий театр и знакомый с Драко. Но на то, чтобы вычислить такого человека, уйдут недели – даже если Бакстер будет работать двадцать пять часов в сутки вместе с десятком помощников.
– У нас нет нескольких недель, – отрезала Ева. – Этому делу придается первоочередное значение, и, если мы не раскроем его в ближайшее время, начальство у всех оторвет яйца. Кроме меня, конечно. Как только Бакстер отберет наиболее перспективных из числа зрителей, мы возьмем их в оборот и будем копать до тех пор, пока не пойдет нефть. А пока нужно сосредоточиться на тех, кто ходит по сцене и вокруг нее.
Она подошла к доске, к которой были пришпилены фотографии жертвы и снимки места преступления.
– Уже установлено, что убийство не является результатом несчастного случая и совершено не в состоянии аффекта. Это тщательно спланированное и блестяще осуществленное преступление. Оно записано на пленку. Каждый из вас получит видеокассету с записью спектакля и будет смотреть ее до тех пор, пока не выучит каждый жест, каждый взгляд, каждое движение актеров – так, чтобы сам мог выйти на сцену и сыграть любую роль.
Все молчали, размышляя над безрадостной перспективой, которую нарисовала Ева. А она тем временем продолжала:
– Похоже на то, что это некая извращенная Фемида, игра с законом, своего рода возмездие. Да, возможно, убийца рассматривал смерть Драко именно под таким углом. Как торжество правосудия.
Фини пошуршал в кармане, где у него лежал пакетик с засахаренными орешками, и прокомментировал:
– Его никто не любил.
– А нам нужно выяснить, кто не любил его больше других.
Мальчишку звали Ральф. Казалось, он был одновременно и напуган, и возбужден. Поверх невзрачной формы уборщика коричневого цвета на нем была спортивная куртка с эмблемой бейсбольной команды «Янки», а на голове творилось что-то невероятное. Рорк подумал, что у парня либо нет времени постричься, либо это веяние какой-то новой моды. По крайней мере, ему все время приходилось или отбрасывать, или сдувать с лица длинные черные патлы.
