Ты - моё искушение
— Для начала разомнёмся, — командует здоровяк, остановившись на газоне.
Я обвожу взглядом срачельник, так и не убранный со вчерашнего вечера.
— Может быть, я лучше займусь уборкой?
— Уборкой ты тоже займёшься, — обещает Темирхан. — Но пока — спорт. Это важно. Особенно для тебя!
— Почему это — особенно для меня?
— Бледная и тощая. Как толку вилку до рта доносишь? — хмыкает мужчина. — Повторяй за мной.
Я пытаюсь повторять упражнения. По правде говоря, мне не хочется делать всё правильно. Я нарочно работаю «в пол-ноги» и совсем не стараюсь. Действую на «отвали».
От внимательного Темирхана это не ускользает. Он резко останавливается и надвигается в мою сторону, как ураган.
— Работай в полную силу. Выкладывайся, — говорит, нависнув надо мной.
— Уже устала, — вру, не краснея, опустившись на газон. — Выдохлась.
— Врёшь.
Его тёмные глаза пронизывают меня насквозь, он как будто видит все мои тайные мысли. От такого взгляда не получается спрятаться или утаить хоть что-то.
Я стыдливо отвожу взгляд в сторону, поняв, что не выдержу в схватке взглядами. Он намного сильнее, старше и привык прогибать волю одним лишь взглядом. Причём, волю мужчин, а не юных девчонок вроде меня.
— Поднимайся. Пора бегать…
Он отправляется лёгкой трусцой. Я нарочно остаюсь на месте. Не станет же он заставлять меня. В самом деле!
Но… оказывается, станет. Ещё как!
Отбежав на метров пятьдесят, Темирхан понял, что я не спешу составлять ему компанию, и возвращается.
— Поднялась и побежала за мной.
— Иначе что?
— Иначе я перекину тебя через плечо, как мешок.
— Ну-ну! — фыркаю.
Через секунду испуганно верещу! Кричу ультразвуком. Темирхан легко поднимает меня за щиколотки и забрасывает на плечо, не церемонясь. Моя голова болтается позади его спины.
Тук-тук-тук! Сердце мужчины работает размеренно и чётко. Он совсем не чувствует моего веса, что ли?! А как ему понравится это?
Я вонзаю зубы в его лопатку.
Тело Темирхана горячее, твёрдое, словно камень. Можно зубы обломать или… вдохнуть крепкий, дурманящий и захотеть прижаться плотнее, чтобы дышать пряной смесью резкого парфюма и его собственного аромата.
Но через секунду мою задницу огревает болезненный шлепок. Потом ещё и ещё.
Шлёп-шлёп-шлёп!
— Ай-ай-ай! Поставь меня! Я больше не буду!
Темирхан возвращает меня в вертикальное положение.
— Не будешь что? — уточняет он.
— Не буду кусаться, — шиплю, потирая ушибленный зад.
У Темирхана очень тяжёлая рука. Не ладонь, а бетонная плита!
Вдруг на моей попе останутся синяки?!
Нужно будет поинтересоваться у юриста, можно ли считать это жестоким обращением и основанием для ликвидации опекунства Темирхана надо мной?
— Хорошо. Бегать будешь?
— Бегать не буду! — возражаю с внезапно накатившими слезами и срываюсь прочь.
Пусть попробует догнать, долбаный опекун!
