Подкидыш из прошлого

Ночью никак не мог уснуть. Меня накрыло тревожное состояние. Оно появилось в кабинете Аверина. А находка, найденная в парке, усугубила его. Терзаясь от своей беспомощности, я все глубже погружался в мрачное самобичевание. Жалел Ксению. Проклинал себя. Стыдно признаться, жалел себя. Ненавидел Арину. На чем свет стоит ругал Елену Васильевну.

Вдруг осознал, что бесконечно так продолжаться не может.

- Хватит лирики!

Приказ был отдан в совершенно пустой квартире. Он прозвучал грозно. Эхом отозвался, оттолкнувшись от стен. И окончательно вернул меня к действительности.

Что я делал до сих пор? Страдал. Ходил, словно потерянный. И… ничего не делал, чтобы найти Ксюшу.

Полиция, конечно, делает свое дело. Детектив, естественно, отрабатывает свои версии. А я? Слюнтяй. Нытик. Червяк бесхребетный.

Заметался по комнате в поисках ручки или карандаша.

- Надо составить план действий. Сам буду действовать! Я должен ее найти. Во что бы то ни стало.

Мозг мой лихорадочно заработал, соображая, что еще не сделано.

Со знакомыми и подругами общались. А вот одноклассники? Всех ли опросили. Пожалуй, всех – это невозможно. Но хотя бы тех, с кем Ксения поддерживала связь? Стоп! Аверин уточнял сведения о них. А я не переспросил. Но он бы и сам рассказал, если что.

Больницы? Справлялись в первый же вечер. И даже… Нет, об этом и думать не хочу. Хотя все равно обращались. Но ведь прошло уже три дня. Могли быть новые сведения.

Может, позвонить детективу? Ночь. Пошлет он меня. Зря я не сообщил ему о найденном сердечке. С утра обязательно съезжу. Это, наверняка, важно.

Социальные сети? Что же я до сих пор не разместил объявление? Это первое, что надо было сделать. Олух!

Открываю ноутбук. Захожу на сайт одноклассников. Лет сто не открывал страничку. Но для такого важного дела надо.

Но что это? Почти сразу в ленте вижу фото Ксении. Ниже текст. Меня обдает кипятком. Кто мог это сделать? Читаю сверху: «Данилова Елена…» Верится с трудом. Да она, небось, и компьютером не владеет. Хотя… Могла ведь и попросить кого-нибудь. Проникаюсь к этой женщине каплей расположения. Мать. Переживает.

Все мы сейчас переживаем. А раньше что же не подумали о том, насколько Ксюше тяжело. Эх, мы… Все хороши. Я особенно.

Взъерошенные извилины подбрасывают неведомо откуда взявшуюся мысль:

- А сестрица-то что же?! Ах ты ж, гадина! Значит, мать может что-то предпринимать, а эта… тварь. Могла бы хоть листовки по городу расклеить. Так ведь ей и дела нет до сестры. Зависает, небось, в клубах. Подружкам подробности рассказывает. Дрянь!..

Угораздило же о ней вспомнить.

Сам тоже хорош. Даже Аверину не обо всем сообщаю. Утром. И к нему, и в полицию…

Телефонный звонок взрывает тишину. Я не заметил, как провалился в сон. Открываю глаза. Уже утро. Нащупываю под диваном телефон. Аверин! Внутри что-то словно оборвалось. В такую рань? Неспроста.

Слушаю, задержав дыхание.

- В приюте для бездомных обнаружена женщина. Ее привезли туда работники полиции. Три дня назад. По описанию похожа на Ксению.

Сердце летит куда-то в пропасть. Дыхание остановилось.

Аверин продолжает:

- Только она ничего о себе не помнит. Врач говорит, сотрясение. Временная потеря памяти. Я туда собираюсь. Может, Вы со мной?

- Дддддда, кконечно, - выдавливаю с трудом. – Сейчас…буду.

Раннее утро. Город еще не пуст. Мчусь на бешенной скорости. С трудом представляю, что могло произойти с Ксенией. Но что бы ни случилось, главное – она жива. Все совпадает. Время, когда она пропала. Описание. Вкратце Аверин успел сообщить мне общие приметы.

Неужели я сейчас ее увижу? Узнает ли она меня? Вернется ли к ней память? Ворох вопросов. Скорей бы доехать до детективного агентства. Потом – пулей в приют. Время словно остановилось. Машина, кажется, еле тащится, хотя показатели скорости зашкаливают.

В приюте нас встречают без особой приветливости.

- Что же Вы так рано? – ворчит дежурный санитар. – Спят еще все.

- Нам из полиции позвонили недавно, - Аверин говорит спокойно, а мне хочется орать, чтобы заспанный дежурный шевелился быстрее. Изо всех сил сдерживаюсь. Лишь бы позволил увидеть ее.

Неспешной походкой он ведет нас по серому коридору. Входим за ним в небольшую комнатушку. Глазами впиваюсь в силуэт женщины, свернувшейся клубочком на кушетке. Аверин смотрит выжидающе на меня. Я подхожу ближе. Лица не видно. Приходится нагнуться над ней, чтобы рассмотреть лицо…

- Не она, - выдыхаю шепотом. И уже громче: - Это не Ксюша.

Наваливается слабость. Я бреду по коридору, едва волоча ноги. Аверин идет следом. До меня с трудом доходит смысл его слов:

- Бывает. Не отчаивайтесь. Хорошо хоть я матери не позвонил. Зря бы переволновалась.

***

Такая неопределенность тянется еще несколько дней.

В отделении полиции по истечении двух недель мне сообщили, что все сведения о Ксении внесены в базу розыска. Что экстренные меры по ее поиску приняты, ориентировки разосланы. Остается ждать.

На вопрос, сколько, определенного ответа не последовало. Суть сводилась к следующему: сколько потребуется, пока не найдут. Или…

Дальше я слушать не мог. Было ясно, что искать уже никто не станет.

Аверин просветил меня подробнее. Признание человека без вести пропавшим производится в судебном порядке через год. Ну и все в том же духе. Чем дальше, тем мрачнее…

Он похлопал меня по плечу и, пытаясь подбодрить, добавил:

- Отсутствие плохих новостей оставляет шанс на появление хороших.

Уходил от него с тяжелым сердцем и тупыми надоедливыми мыслями: «Зачем жить? Для чего? Для кого?...»

Шагая под холодным ноябрьским дождем, я спорил с ними, бормоча чуть слышно:

- Ксюша найдется… когда-нибудь… Ведь плохих новостей нет... Она не могла исчезнуть навсегда…

Вот такая печалька, дорогие мои. Но жизнь… она длинная и удивительная. И она продолжается. Какой стороной повернется она к Матвею? Что ждет его впереди? Посмотрим…