Досаждение
При появлении Полины в аудитории воцарилась мертвая тишина. Стараясь не обращать внимания на множество пытливых взглядов, она молча прошла к свободному месту в первом ряду и робко села на самый краешек скамьи.
Не оборачиваться, ни на кого не смотреть...
Не попадаться на глаза...
Почему-то в голове у Полины сейчас всплыла именно эта фраза. А она ведь не смогла воспользоваться советом полицейского, потому что сначала дала заметить себя Кайсарову, а потом сама подошла к Черному...
Всю лекцию Полина чувствовала себя не в своей тарелке. Она ерзала от того, что затылок покалывало, а воздух в аудитории казался душным и сухим. Белова не знала, где сидит Вика, но почему-то была уверена, что она тоже здесь. Наверно сверлит её ненавидящим взглядом. Стоит ли здороваться? Да и вообще делать вид, что знакомы?
Когда преподаватель объявил, что студенты могут быть свободны, и направился к дверям, сзади воцарилась полная тишина. Полина вздохнула соблегчением и принялась собирать свои вещи со стола. Шуршащие листы и книги, которые Белова дрожащими пальцами складывала в сумку, были единственным источником звука. Это было так странно, что ей в какой-то момент даже показалось, что все ушли. Но, обернувшись, Полина поняла, что группа почти в полном составе. Были все, кроме Борцовой.
Сколько бы она не храбрилась во время каникул и не обещала себе сохранять безразличное лицо, сейчас её грудная клетка заходила ходуном, а в легких стремительностало не хватать воздуха.
Почему они смотрят? Это новый вид давления?
Казалось, что зрительный поединок никогда не закончится, но вдруг одна из девушек всё таки нарушила тишину:
-Полина. Мы знаем, что твой аккаунт в социальной ети был взломан и это не ты писала гадости про Вику. Извини, что мы накинулись, не разобравшись...
Ошарашенная услышанным Белова замерла, боясь сделать лишний вдох. Воздух как будто обжигал, а в груди стремительно скручивался огромный узел, который вдруг разорвался, заставив девушку вздрогнуть и разреветься. В этот момент словно разбил стену выросшую между ней и остальной группой, и Полину окружила толпа студентов.
Каждый, кто еще пару недель назад писал гадости и оскорбления, теперь виновато поглядывал исподлобья и просил прощения за то, что вовремя не разобрался. Для них этот эпизод, безусловно, казался стыдным и неприглядным, но все же проходящим, а вот Белова, с трудом пережившая всеобщее несправедливое порицание, чувствовала, что эта история оставит на её сердце глубокий рубец.
-А кто фото добавил? - вытирая соленые слезы белым платком, услужливо подсунутым кем-то из молодых людей, Полина подняла припухшие глаза на присутствующих, пытаясь сквозь пелену рассмотреть знакомые лица.
-Мы не знаем... Эта фотография с чужого номера пришла.
-Ясно, - подхватив дрожащими руками сумку, Белова торопливо направилась к выходу, но ей в спину тут же полетело множество вопросов:
-Полиш, прости нас! Ты куда?
-Я не злюсь, ребята... Всё в порядке, правда, - просипела она и вылетела из аудитории, чувствуя, как рыдания снова подкатывают к горлу.
Добежав до туалета, Полина закрылась в одной из кабинок и не выходила оттуда больше получаса, пытаясь хоть как-то упорядочить лихорадочно кружащиеся мысли и рвущуюся из груди истерику.
Банальное "прости нас"? Разве поможет оно забыть те оскорбления и унижения, после которых она ревела взахлеб?
"Прости" - какое простое и вместе с тем ёмкое слово. Выходит, можно совершать отвратительные поступки, бить человека в самое сердце и ломать его как тонкую ветку, а потом обнулить все одним только "прости".
Говорят, молодость всё прощает... Возможно именно поэтому всё так легко у этих людей... Обидели, извинились и живут дальше...
Только вот как ей забыть? Как разговаривать, шутить и почти ежедневно встречаться взглядами с теми, кто при первой же сомнительной ситуации снова будет травить её толпой?
Когда Белова появилась на следующей лекции, на её спокойном лице нельзя было прочитать ни единой эмоции. Отсутствующий взгляд и скупая улыбка отлично маскировали бурю, бушующую внутри.
Проблема на кафедре тоже разрешилась сама собой. Заведущий и куратор как будто совсем забыли о предновогодних проблемах и недовольствах. Напротив, они встретили Белову очень радушно, поздравив с прошедшими праздниками и подробно распросив о настроении и планах.
- Чудеса да и только! - крутилось неё в голове, когда Полина шла по вечернему городу домой, вспоминая первый рабочий и самый удивительный день этого года. Но главный сюрприз ждал её дома. На лестничной клетке у дверей квартиры, переминаясь с ноги на ногу, стояла Вика Борцова.
Сначала подруги на какое-то время замерли, но потом всё таки бросились друг другу в объятья.
-Линка, прости! - всхлипывала Вика, растирая потекшую тушь ладонями и громко шмыгая носом.
Снова "прости"... Извинения резанули слух, но Полина предпочла не обращать на это внимания, так как в эту минуту была слишком счастлива, чтобы снова заниматься самокопанием.
-Забыли, Вика... Ты же не знала, что это не я...
-Да. Но вчера вечером Вася Жданов прислал в нашу общею группу скрины и доказательства, что твою страницу взломали. Не понимаю, кому было нужно нас ссорить? Тебя святошей за честность и доброту звали, а тут такое... Да ты всем нравилась всегда! Так что я совсем не пойму мотивов!
-Не знаю, - Полина закусила губу и принялась торопливо искать ключ в кармане, боясь выдать свое волнения.
Вике, да и остальным не нужно знать о том, что у святоши есть враги... Слишком всё сложно и неожиданно. Она решила, что обязательно все обдумает, но после, а пока Полине хотелось насладиться моментом примирения с подругой.
***
Они проговорили до полуночи, и Борцова все таки уехала, несмотря на просьбы подруги остаться.
Когда входная дверь захлопнулась, и в квартире воцарилась тишина, Полина устало присела на стул и схватилась за голову. Собственная жизнь теперь напоминала ей постановку из театра кукол... Кто-то невидимый дергал за веревочки и настраивал её личнкю реальность, так как ему нравилось. Захотел, и от неё все отвернулись, а существование превратилось в ад... Передумал, и словно по щелчку пальцев друзья, работа и прежняя жизнь возвратились в прежнее состояние. Как будто и не было ничего.
