Аромат рябины - Лазорева Ольга
«Мать, между прочим, всегда так крепко спит, — мелькнуло в ее голове. — Трудно представить, что она серьезно больна».
— Что у мамы? — спросила Зина. — Как лечение?
Виктор Степанович замер с куском сыра в руке. Потом повернулся и тихо сказал:
— Знаешь, дочурка, мне кажется, что мама давно здорова.
— Как? — удивилась Зина. — Да я целый год слышу о серьезности ее заболевания. Она же от врачей не выходит!
— На работу ей нужно пойти, — сказал Виктор Степанович. — И тут же все ее болезни закончатся.
«Неплохо бы!» — подумала Зина, но промолчала.
Она налила чай и взяла бутерброд.
— Понимаешь, — после паузы сказал Виктор Степанович, — этот новый врач уж больно дорого берет.
— Но мама говорит, что он ей очень помогает, что она чувствует себя намного лучше!
Зина перестала жевать и внимательно посмотрела на отца.
В этот момент дверь в кухню распахнулась и показалась Лидия Игнатьевна, одетая в длинный шелковый халат нежно-персикового цвета. Волосы были взлохмачены, но заспанное лицо, несмотря на возраст, выглядело розовым и свежим.
— А, ты дома? — равнодушно спросила она и зевнула. — О чем это вы тут? Не думайте, что я сплю, как сурок. Мои нервы мне этого не позволяют. Вот услышала ваши голоса и пришла.
— Садись, мамочка, выпей со мной чаю, — мягко предложила Зина.
— Что ты, что ты! Чай ночью ни в коем случае нельзя! — запротестовала Лидия Игнатьевна. — Я сейчас и ем и пью по специально разработанной для меня схеме. Кстати, Зина, доктор разработал для меня ее в долг, так что мне срочно нужны деньги.
— Но, мама, у меня больше нет, а до зарплаты еще десять дней, — устало сказала Зина.
— Глупости! — отрезала Лидия Игнатьевна, запахнула халат и уселась за стол. — Ведь ты откладываешь себе на летний отпуск. В Таиланд собралась, не куда-нибудь в Кострому. Это мы с отцом на даче копаться будем. Так что возьми пока оттуда, а потом доложишь.
— Но, мама…
— Зиночка, родная моя, мне это очень нужно! — всхлипнула Лидия Игнатьевна. — Пойми! Мне ведь только полегчало!
— Успокойся, — вмешался молчавший до этого Виктор Степанович. — Действительно, попей чайку!
— Да нельзя мне чай! — завизжала Лидия Игнатьевна и швырнула чашку на пол.
Осколки со звоном разлетелись по кухне. Лидия Игнатьевна вскочила и вылетела за дверь, громко рыдая.
— Это все нервы, — извиняющимся тоном сказал Виктор Степанович и начал собирать веником осколки на совок. — Это понять надо.
«Интересно, а меня понять не надо?» — подумала Зина и поднялась из-за стола.
Она пожелала отцу спокойной ночи, поцеловала его и ушла в свою комнату. И уже через несколько минут крепко спала, не слыша, как родители препираются в спальне.
На следующий день сотрудникам снова предложили поработать на складе. Зина с утра пребывала в крайне раздраженном состоянии и уже решила отказаться со всеми вытекающими отсюда последствиями, но вовремя вспомнила о состоянии своего кошелька и промолчала. Она молчала весь день и, поджав губы, ловко распаковывала коробки. Сотрудники, удивляясь ее молчанию, пытались заговорить с ней, но Зина так зло смотрела на них, что они тут же отходили. К общей радости, закончили работу на складе довольно рано и около семи вечера все покинули офис.
Зина вышла на улицу одной из последних и неторопливо зашагала к метро. Апрель в этом году выдался ласковым, и деревья уже оделись в первую листву. Эти маленькие зеленые листочки пахли так сильно и густо, что их аромат почти заглушал привычный запах машин, асфальта и людей. Зина, медленно идя по улице, отчего-то начала впадать в тоску. И это, не совсем обычное для нее состояние угнетало. Ей не хотелось ехать домой, выслушивать бесконечные жалобы матери и смотреть на грустное лицо отца. Но Зина просто не знала, куда ей пойти. Она раздражалась, видя попадающиеся навстречу влюбленные парочки, хотя раньше не обращала на них никакого внимания.
«А ведь я умна и красива, — подумала она, — и зарабатываю неплохо для девушки. Зарабатывала, — тут же поправила она себя, вспомнив о финансовых трудностях, возникших в последнее время в ее семье. — Но и маму жалко. Здоровый человек так вести себя не будет».
— Эй, красотка! Поедем кататься? — услышала Зина и оглянулась.
Возле нее притормозила новенькая блестящая «Мазда». Из нее выглядывал симпатичный парень спортивного вида и широко улыбался. Его зубы были белыми и ровными, глаза искрились радостью.
— Отстань, — вяло отмахнулась Зина. — Кати дальше.
— А все-таки? — не унимался парень и плавно ехал рядом.
— Да отвали ты! — рявкнула Зина и ускорила шаг.
— Как хочешь! — явно обиделся парень.
И машина, прибавив скорость, уехала. А Зина побрела дальше. Ее настроение окончательно испортились. Она с трудом сдерживала слезы.
«Может, зря я так? — думала она с запоздалым раскаянием. — Парень-то симпатичный, да и тачка ничего. Но… — нахмурилась она, — не буду же я знакомиться на улице? Мало ли? А безопасность превыше всего!»
Она уже подошла к метро, но остановилась.
— К Люське, что ли, поехать? — вслух спросила она. — Домой совсем не хочется!
Зина достала из сумочки телефон и набрала номер подруги.
— Алло, Зинулька! — тут же услышала она и невольно заулыбалась. — Ты где?
— Приветик! У метро я. Вот стою и думаю: к тебе, что ли, заехать? Давно не виделись.
— Давай! — явно обрадовалась Люся. — А то я тут с тоски дохну. С Лешкой вчера опять разругались. Ужас один!
— Тогда я еду, — сказала Зина и бросила телефон в сумочку.
Она спустилась в метро и через полчаса звонила в дверь. Люська мгновенно возникла на пороге, сияя улыбкой.
«Вроде с парнем рассталась, должна быть в депрессии, а какая радостная», — невольно подумала Зина, но тоже заулыбалась в ответ.
Люся, она была школьной подругой Зины, жила отдельно от родителей в маленькой однокомнатной квартире, доставшейся ей от дяди, и была счастлива в своем одиночестве. Леша, ее последний парень, приезжал к ней периодически, но вместе они не жили по настоянию Люси. И из-за этого без конца ссорились. Леша хотел жениться, хотел детей, стабильности. Но Люся была пока к этому не готова и всячески сопротивлялась. В этом Зина ее поддерживала, считая, что глупо вот так сразу связывать себя серьезными обязательствами.
— Ты с работы? — уточнила Люся, порхая по кухне и уставляя стол разными вкусностями.
Она достала из холодильника открытый трехлитровый пакет сухого белого вина и водрузила его посередине стола.
— Не возражаешь? — на всякий случай спросила она.
— Нисколько! — рассмеялась Зина, начиная понемногу расслабляться.
Через час обе были пьяны и хохотали, как безумные, вспоминая школу.
— Люська, — невпопад сказала Зина, — а у тебя случаем лишней сотни баксов не найдется?
— Бог мой! Это у тебя-то денег нет? Не верю!
— Понимаешь, мама больна. И много на лечение уходит, — стараясь не запинаться, с трудом выговорила Зина, и ее вновь разобрал смех.
Люся, глядя на нее, тоже начала смеяться. Потом, успокоившись, заметила:
— Вот что, Зинка, это же придурь чистой воды! Еще, конечно, не старческий маразм, но бо-о-льшая придурь, поверь мне! Да Лидия Игнатьевна здоровее нас обеих, вместе взятых. Ей же около сорока пяти? И чего она тебе на шею села? Да еще наверняка твердит день и ночь, что все ей должны, и ты в первую очередь. Так? А ты потакаешь!
— Но… — начала Зина и замолчала.
В голове у нее плыло, было приятно, мысли путались, и совершенно не хотелось задумываться о серьезных вещах.
— Что? — спросила Люся и плеснула вина в опустевшие бокалы. — Думаешь, я не понимаю? Мать — это святое. Но сама посуди. Займу я тебе сейчас, а что дальше? С тебя будут требовать еще и еще. Подумай! И даже если ты выйдешь замуж, это не решит проблему. Ты точно так же будешь должна исполнять дочерний долг, да еще и с твоего мужа будут тянуть. Понимаешь, Зина, это нужно немедленно пресечь в корне. Согласна?
