Ты будешь моей
Мила
Я не знала, что чувствовала к Емельянову. Я на него злилась, мне было стыдно, что Максим видел, как надо мной издевался Степа. Я не хотела, чтобы об этом кто-то знал. От осознания того, что за надругательством кто-то наблюдал, мне было особенно противно на душе. Даже говорить об этом мне ни с кем не хотелось, а тут я понимаю, что издевательствам были свидетели.
Я не боялась Емельянова, но это не значит, что столкнувшись с гневом, буду спокойно реагировать. Любой мужчина несет опасность, а если он зол, то эта опасность возрастает в разы. Я не хотела выходить из комнаты, не хотела общаться с Максом. Ему не понять, что я пережила. Его намеки на поцелуи меня только раздражали. Хотя, когда он заговорил о своем пошлом намерении облобызать мои пальцы ног, я ощутила какую-то странную дрожь, прокатившуюся по всему телу.
В начале замужества Степа не показывал свою натуру, старался в постели поцеловать, приласкать, но как только я расслаблялась и начинала ощущать желание, все заканчивалось. Я пыталась с ним поговорить, намекнуть, что мне нужно больше времени, но закончилось это обвинением в моей фригидности. А после того, что он вытворял со мной после свадьбы Беллы, я хочу забыть. Не нужны мне ни поцелуи, ни ласки, ни секс! Да и мужики не нужны! Кроме моего сына, конечно.
- Я принес крем. – постучавшись не дождался ответа и вошел в комнату. В огромном доме спрятаться от Емельянова была негде. Да и привыкла я, что он рядом и помогает мне с Марком.
– Давай помажу синяки. – показал он тюбик.
- Я сама помажу. – из чистого упрямства произнесла. Я могла это сделать, но с первых дней заботу о нас Максим взял на себя, и как-то незаметно я спокойно стала к этому относиться. Не дергалась, когда он огромными, но при этом заботливыми руками нежно касался кожи.
- Мила, ты имеешь право на меня злиться. Я сам не могу себе простить, что не забрал тебя из дома в первый же день.
- Ты не должен был видеть… - не смогла договорить. Отвела в сторону лицо.
- Я не психолог, Мила. Объясни, почему тебя это так задевает? - он бережно взял меня за подбородок и вынудил поднять взгляд.
- Ты еще спрашиваешь? – возмутилась, но очень тихо, Марк еще спал, не хотелось бы его разбудить. – Ты не должен был этого видеть! Никто не должен! – я спрятала лицо в ладонях. Эти жуткие сцены становились перед глазами и то, что у них были свидетели, мне казалось отвратительным вдвойне.
- Я не кто-то! – резко оборвал Емельянов. Я хотела возразить, но после следующих его слов, умолкла. – Мне нужно знать все, что происходит в жизни любимой женщины! Я обязан защищать ее. Если понадобится от себя самой, от внутренних демонов, что тревожат ее покой! Я чувствую огромною вину, что не смог уберечь! Надо было забрать тебя в первый день, пустить твоему мужу пулю в лоб и дело с концом. – глядя в его искаженное болью и злостью лицо, я поняла, что тяжело не только мне.
Все это время Емельянов корил себя, пытался загладить вину, которую не должен был испытывать. Интересно, «любимая женщина» - это он серьезно? Тогда становится понятным, почему он со мной возится. Только мне ведь это не нужно. Никаких любовей и мужиков.
- Хорошо, что ты этого не сделал. – серьезно произнесла. – Сидя в тюрьме, ты вряд ли смог бы защитить меня и Марка. – я отдавала отчет своим словам. В них слышалась надежда, которую я не хотела ему давать. Но лучше так, чем он совершит преступление и сядет на долгие годы в тюрьму.
- Я бы нашел способ и оттуда тебя оберегать. - Макс выдавил немного мази из тюбика, поднес пальцы к моему лицу, пока я не кивнула, он ко мне не притронулся. Втирая крем, Емельянов не отводил от меня взгляд. Теперь я видела в нем подтверждение его слов. Как я раньше не замечала его интерес? Но что было удивительным, меня это не пугало. Тревожило, да, но не пугало. Я не знала, как к этому относиться, но не возникло желания сбежать от Емельянова. Как-то незаметно я к нему привыкла.
