Вернуть жену
Только тот, кто был на моем месте, сможет в полной мере понять тот ужас, который я испытываю. Прислушиваюсь к тому, что говорят врачи, и понимаю, что шансы у нас с малышом невелики. Леденящий душу страх за мою кроху только усугубляет состояние.
- Андрей Михайлович, - зову врача. - Как… как все сейчас?
Он тяжело вздыхает.
- Врать не буду - вероятность, что вы сегодня родите, высокая. Пока попытаемся остановить родовую деятельность. Но если нет… Срок, конечно, маловат. Но даже таких малышей выхаживают. Не волнуйтесь. Сейчас нужно как можно меньше нервничать.
Прикрываю глаза и молюсь. Снова и снова повторяю просьбу, молюсь за сыночка, чтобы только он выдержал это, справился.
Тянущая боль не проходит. Медсестра проверяет меня каждые десять минут. Что-то смотрит на приборах, поправляет капельницу. И уходит докладывать доктору.
Сейчас у меня есть время подумать о том, что я, поддавшись страху и отчаянию, вывалила на Амирана правду. Стоило ли это делать?
Не знаю.
Но мне правда страшно, что я могу и не выжить в этом всем. Беременность у меня протекала довольно спокойно, но, тем не менее, я знала от соседки про пару случаев, когда преждевременные роды в итоге забирали жизнь матери. И я готова пожертвовать собой ради сына. Пусть он живет. Но мне бы не хотелось, чтобы он остался совсем один.
Я знаю правду. Знаю, что Амиран - отец. И лучше с ним, чем в детдоме.
Поверил ли он мне? Я не уверена. Но надеюсь, что тест на отцовство все же сделает, если вдруг это понадобится.
Когда в очередной раз врач заходит ко мне и осматривает, жду с замиранием сердца его вердикт.
- Что ж, если все так и дальше пойдет, то шанс сохранить беременность весьма велик.
- Это же хорошо?
- Сейчас каждый день для малыша пойдет в плюс. Однако у вас уже есть осложнения. Так что если все же удастся предотвратить преждевременные роды сейчас, придется остаться на сохранении, возможно, вплоть до самого конца.
- Если нужно, то я согласна, - поспешно заявляю Андрею Михайловичу.
- Хорошо. Пока понаблюдаем.
- Скажите, а… Амиран, он…
- Ваш муж в коридоре. Но поймите, навестить он вас пока не может. Слишком нестабильно ваше состояние.
- Да, конечно, - киваю. Я и не думала просить о визите. Всего лишь хотела узнать, уехал ли он.
А он, оказывается, здесь, хотя прошло уже немало времени. Но зачем? Если ему так противен мой малыш, то почему? Или поверил мне на слово?
Следующий час я терпеливо жду. Стараюсь думать только о хорошем, но, как назло, обидные слова мужа нет-нет да и всплывают в голове.
- Так, Ася, - говорит мой врач, заходя в очередной раз, - придется рожать.
- Что? Но вы же сказали…
- Если будем затягивать, это уже будет плохо для ребенка.
- Но он еще не готов, - в панике говорю я. - Ему рано…
- Рано. Но это все равно шанс спасти его. Если будем ждать дальше, то вероятность летального исхода только вырастет.
- То есть я буду рожать? - спрашиваю дрожащим голосом.
- Рожать. Предлежание головное, так что пока есть все шансы, что роды пройдут успешно.
- Вы уверены? - я малодушно вцепляюсь в его руку, не давая уйти. Страх за малыша точит изнутри. Мне кажется, что это моя вина, и что я недосмотрела, что-то упустила. И теперь судорожно ищу, как все исправить.
Взгляд мужчины смягчается.
- Поверьте, Ася, мы сделаем все, чтобы помочь вам и вашему мальчику. Просто доверьтесь нам.
Конечно, я читала про роды, готовилась, изучала статьи и, конечно же, представляла, как это все будет. И, естественно, у меня были определенные страхи, что что-то может пойти не так. Но то, что происходит сейчас…
- А можно позвать Амирана? - неожиданно даже для самой себя спрашиваю.
Кажется, мой вопрос озадачивает Андрея Михайловича.
- Сейчас? Или вы хотите пригласить мужа на роды?
Наверное, я все же не такая сильная, как мне казалось. Не доросла, не дотянула, не справилась. Потому что в этот решающий момент мне до одури страшно, и я готова попросить о помощи того, кто так легко заклеймил меня изменницей и кому я, в общем-то, не была нужна с самого начала. Он последний, на кого стоит рассчитывать. Но оставаться один на один с этой ситуацией еще хуже.
- Я боюсь, - признаюсь врачу. - Если можно, то я бы хотела…
Акушер вздыхает как-то обреченно и кивает.
- Если ваш муж согласится, его приведут. Но вы должны понимать, что не все мужчины к подобному готовы, и если вы не обговаривали заранее этот момент… Лучше не настаивать.
- Может, он согласится…. Спросите его. Вдруг…
Мне, оказывается, даже не приходит в голову, что Казаев может отказаться. Пока ехали в клинику, я держалась на упрямстве и его спокойствии. Смотрела на то, как четко действует бывший муж, и старалась равняться на него. То, как он сразу начал действовать и пытался меня успокоить, внушало надежду. Наверное, именно поэтому сейчас я неосознанно тянусь к нему, надеюсь, что и тут он не откажется, побудет рядом.
- Спрошу. А пока вас подготовят.
Он уходит, зато в палате появляются медсестры. Я уже смутно понимаю, что и зачем делают, но в итоге меня перевозят в другое помещение. Живот по-прежнему тянет, и у меня усиливаются схватки.
Врача почему-то нет, и я уже всерьез опасаюсь, что он не успеет вернуться, как в дверях появляется Андрей Михайлович, а рядом - Казаев.
Мы встречаемся взглядами, и, странное дело, меня отпускает животный ужас, который мешает полноценно дышать. Я все еще боюсь, конечно. Но от понимания, что я не одна, что Амиран все-таки не ушел, мне действительно становится легче.
- Так, что тут у нас уже? - бодро спрашивает акушер, и одна из девушек начинает перечислять показания сердцебиения малыша и не только.
Казаев подходит ближе, встает рядом в изголовье и молча берет меня за руку.
А я без зазрения совести пользуюсь этим, чтобы черпать его уверенность и спокойствие. Дышать в том же ритме и верить.
