Любовник

Лариса.

Настырный звон будильника разрезает тишину. Открываю один глаз, сбрасываю нарушителя покоя с тумбы.

- Блять! – тихо матерюсь, когда понимаю, что эта китайская зараза продолжает трезвонить. Но теперь мне придется встать с постели, чтобы вырубить чертов гаджет.

- Лара, какого хрена? – бурчит рядом муж, натягивая одеяло на голову. – Я же просил тебя ставит на вибро телефон, а не этот рубильник!

Ну, да, ему, ведь не нужно утром куда-то спешить, только я должна вставать в такую рань. Каждый день муж бухтит о том, как его бесит надрывный звон будильника по утрам. А я просто не могу проснуться от обычной вибрации телефона, мне нужен вот этот ад, чтобы вернуться в реальность.

Отключаю будильник и возвращаю его на тумбу. Презрительно смотрю на мужа, досыпающего свою «норму». А сама топаю в ванную, без прохладного душа мой день не начинается.

В квартире темно, но я стараюсь ступать аккуратно, не включать свет во всех комнатах сразу. Забираюсь в ванную, привожу себя в порядок, наношу крем и делаю макияж. Привычная утренняя рутина, которая, как пазл, мягко вписалась в мой график.

Впрочем, мне даже нравится этот ритуал. В нем есть одна важная деталь – отсутствие кого бы то ни было рядом. Это те минуты одиночества, которые принадлежат только мне. Потом, когда я выйду из ванной, начнется мой день, заполненный различными обязанностями – домашними и рабочими. Но в эти минуты нет никого, и я научилась ловить от этого единения с собой особый кайф.

Когда-то я вычитала в каком-то журнале, что у женщины должно быть время на себя. В идеале, хотя бы час в день. Помню, как тогда усмехнулась, понимая, что мне такая роскошь не светит. В той же статье говорилось о том, что час этот нужно посвятить медитациям, йоге и отдыху, можно косметическим процедурам. Ну да, ну да, это в какой параллельной реальности? Большинство женщин едва успевают сделать все, что от них требуется, и при этом успеть хотя бы шесть часов поспать.

Но потом я приучила себя думать, что утро – это только мое время. И даже почти научилась медитировать, пока наношу макияж. Чушь, наверное. Но мне нравится так думать.

Выхожу из ванной, иду в комнату дочери. Подхожу к окну, раздвигаю шторы. Светлее от этого не стало, в это время года мы уходим из дома, когда еще темно, и возвращаемся, когда уже темно.

За окном метет снег, будто не в курсе, что на календаре март и пора уступить место весеннему теплу. Огромные пушистые хлопья падают, оседая на карнизах и на тротуаре, который, кстати, еще не успели почистить.

М-да, у дворников рабочий день начинается одновременно с представителями других профессий. Вот и получается, что оценить их труд могут только бабушки-пенсионерки. Ну и те счастливцы, которым утром никуда спешить не нужно.

- Алиса, пора вставать, - говорю громко, чтобы разбудить дочь. – Начался новый день.

- Мммм, - мычит она из-под одеяла, крутится, сворачиваясь в клубочек. – Ненавижу утро.

Я только улыбаюсь. Ребенку десять лет, а она уже ненавидит утро. Далеко пойдет!

- Вставай! – говорю громче, стягивая с нее одеяло.

- Можно я не пойду в школу? – мычит она, не желая просыпаться.

- Нет, не можно, - отвечаю в такт ее вопросу. – Жду тебя на кухне.

Выхожу из спальни дочери и иду готовить завтрак. Никаких изысков – пара бутербродов, кофе мне и какао для дочери. Я не думаю, нравится мне это или нет. Просто делаю, на автомате.

Алиса заходит в комнату, мы вместе завтракаем. Она идет собирать рюкзак – будто нельзя это сделать вечером?! А я возвращаюсь в спальню, чтобы надеть деловой костюм.

Из дома мы выбираемся вместе с дочерью, и попадаем прямо в сугроб. Чего и следовало ожидать! Но все же прорываемся к полуочищенному тротуару. Она идет в школу, которая находится прямо во дворе нашего дома. А я прусь по сугробам к автобусной остановке.

Меня ждет пара увлекательных часов тесного знакомства с общественным транспортом в час пик. Когда-то я уставала от этого, но организм – такая сволочь, которая ко всему привыкает. И, спустя два года поездок по одному и тому же маршруту два раза в день, я привыкла. Настолько, что иногда даже получается в процессе поймать дзен. Мой психолог мог бы мною гордиться.

В офис я вплываю, как в спасительную гавань. А все потому, что снегопад усилился, грозя сугробами выше колен. Отряхиваюсь, прохожу турникет и иду к лифтам. Их у нас много, и всегда по утрам в холле толкучка из желающих разъехаться по своим этажам. Впрочем, даже из этого всего я научилась выхватывать дзен.

Вдох-выдох. Вот так. Почти йога.

Выхожу на своем этаже, снимаю пуховик, переобуваюсь в туфли. Сажусь за стол, на котором из моего – только маленький горшочек с кактусом. Все остальное – от ручки до блокнота – выдано канцелярскими работниками компании. В центре красуется огромный монитор и клавиатура – орудие труда офисного планктона.

- Привет, - говорит Нина, моя коллега по работе, - как выходные прошли?

Она опускается за соседний стол с точно таким же канцелярским набором на нем. Ставит сумочку под стол, включает компьютер.

- Привычно, - отвечаю, пожимая плечами.

О, да, привычно – это как раз то слово. В моей жизни все привычно и все, словно, по кругу. Так предсказуемо, что выть хочется. Но я не позволяю себе быть слабой. Ведь все хорошо. По крайней мере, со стороны так выглядит. У меня есть муж, дочь, любимая работа – что еще нужно для счастья?

А работу свою я люблю. Кого-то тошнит от цифр и отчетов, но не меня. Я сама когда-то захотела стать финансистом, долго шла к повышению, мечтая о должности начальника отдела. И теперь, когда наш уважаемый Виктор Степанович на пороге выхода на пенсию, моя мечта почти сбылась.

- А ты как? – спрашиваю Нину в ответ.

Мы давно дружим, познакомились еще во времена студенчества, а потом случайно выяснили, что работаем в одной компании. Я знаю обо всех ее жизненных неурядицах, она знает обо мне все. Ну, почти все. То, что сидит глубоко внутри, я не доверяю никому.