Следователя вызывали?

Услышав, как вновь застучали каблуки по лестнице, поспешила за мадам Шаррон. Смотреть в её спину было не так страшно, как остаться без провожатого. Удивительно, но по дороге нам не встретилось ни одного адепта. И лишь выглянув в одно из окон, заметила, как на улице под дождём (психи, не иначе!) проходит спарринг тренировка у… обнаженных по пояс молодых парней. Я, конечно, девочка не молодая, повидала всякого, но даже здесь зависла, любуясь. Пришла в себя лишь тогда, когда куратор окликнула.  

А ребятки очень даже ничего так… словно почувствовав, что за ними наблюдают, один из парней поднял голову вверх. Не знаю почему, но я отскочила от окна как ужаленная, боясь быть обнаруженной. Сердце гулко стучало в груди, дыхание немного сбилось. Что это, тело юной девушки, не видавшей любовной ласки, буянит? Не припоминаю за собой подобных финтов последние лет пять.  

Так, Елизавета, у тебя нет времени на шуры-муры! Быстро нашла убийцу, отчиталась «дядюшке» и вернулась в свой мир, разбираться со своим тараканом-Макаром. Всё, точка. Вдохнула – выдохнула – выкинула из головы порочные мыслишки.  

«Ага, щас, выкинула она! Ты видела этот пресс? А руки того парня?! Такие… ух, одним словом!» — мечтательно раздалось в голове.  

— Адептка Де Буанш! — настойчиво во второй раз позвала мадам, немного повысив голос. 

— Иду, простите!  

Рассказывать ей о том, что отвлеклась на созерцание прекрасного в виде обнаженных торсов парней, по которым каплями стекала вода? Нет уж, увольте! Мадам Шаррон хмыкнула, посмотрев в окно и, кажется, догадавшись, что меня могло задержать. Отвела взгляд в сторону, стараясь рассматривать очень интересные (нет) картины, висевшие на стенах.  

Пройдя несколько развилок, мы остановились перед, казалось бы, неприметной дверью. От остальных её выделяло одно единственное – большое золотое кольцо вместо ручки.  

— Прошу! 

Женщина указала раскрытой ладонью на кольцо, отчего-то не решаясь дернуть его первой. Нарочито медленно потянулась к ручке, остерегаясь подвоха. Чуждый, странный магический мир, чтоб его. Кто знает, вдруг кольцо заговоренное, да как цапнет меня сейчас… 

«Да хватайся уже, не чувствую я ничего!» — гаркнула, спящая до этого момента, интуиция.  

Что ж, эта дама врать не будет, ещё ни разу в жизни она меня не подвела. Кроме той ночи… Так что теперь я буду на чеку, мало ли что может случиться. Интуиция обиженно хмыкнула, но голоса больше не подавала. Правильно, нечего мне тут смуту разводить.  

Мысленно молясь местным богам, осторожно дотронулась кончиками пальцев до золотого кольца-ручки. Ничего. Да ты, Елизавета, скоро параноиком станешь! Досчитав про себя до десяти, под приподнявшейся в удивлении бровью куратора, потянула на себя. За дверью тянулась длинная винтовая лестница, ведущая куда-то вверх. 

Да они издеваются! 

— Адептка, не заставляется господина Фокена ждать, прекрасно знаете – он этого не любит, — женщина любезно подтолкнула меня в спину. — Я буду ждать вас здесь. 

Конечно, не любил бы ждать, выбрал бы кабинет где пониже. 

— Спасибо, что проводили, — бросила я, поднимаясь по лестнице вверх. 

В кабинете никого не оказалось, так странно, не могли же мы разминуться с ректором? Застыв в проходе, я не решалась пройти дальше порожка, зато это не мешало мне бегло осмотреть комнату. В ней не было ничего лишнего, я бы даже сказала, в ней практически ничего не было.  

По середине комнаты одиноко стояло кресло, словно его здесь оставили ненароком, забыли. Солнечный свет проникал сквозь раскрытые настежь окна, являя причудливо летающую в воздухе пыль.  

— А-а-апчхи!  

— Будьте здоровы, адептка Де Буанш. 

— Спасибо, — поблагодарила машинально, даже не задумываясь над тем, кому это я говорю. 

Потому что в кабинете, чего уж там, в башне никого кроме меня по-прежнему не было. Ну, вот, кукушка все-таки поехала…  

— Да что вы крутитесь, Елизара, как в первый раз, честное слово, — снова этот голос! 

Он был  тихим, ненавязчивым, но удивительно мелодичным, его отчего-то хотелось слушать и слушать.  

— Присаживайтесь, Елизара, в ногах правды нет, уж я то знаю. 

И, едва я решила, что ректор академии, как Гудвин, спрятался за фальшивой стеной, а я могу его лишь слышать, мое предположение разбили в пух и прах. Очень, кстати сказать, эффектно – господин Фокен материализовался рядом с креслом, оперевшись на его спинку призрачными руками. Ну, дела! От отвиснувший челюсти меня спасло только титаническое самообладание. Ой, да кому я вру, просто устала удивляться. Смирилась, так сказать.  

Пожалуй, уточнять, а ректор ли академии стоит… или… висит? А, не важно! Так вот, думаю, уточнять не стоит, он ли это. Я бы вообще предпочла перед призраками не отсвечивать. Потому как не уверена, может ли он увидеть то, что в теле его адепттки уже не та душа, что была ранее?  

— Благодарю, господин Фокен, — на с трудом гнущихся ногах, подошла к креслу, осторожно присев на самый край.  

Облокачиваться на спинку, где продолжали маячить призрачные руки, отчего-то совершенно не хотелось. По спине пробежался табун мурашек, вызвав неконтролируемую дрожь во всем теле. Я чувствовала, как становятся дыбом даже самые крохотные волоски, о существовании которых и не догадывалась. 

— Вы дрожите, адептка де Буанш, вам страшно?